Альфред Андерш - Занзибар, или Последняя причина

— Ты хочешь дождаться, когда они придут за тобой? — спросила та. — Неужели ты можешь причинить мне такую боль?

— Но как же мне уйти, зная, что тогда они придут за тобой, и представлять себе, что они с тобой сделают?

— Ах, меня они оставят в покое, — ответила мама, не опуская глаз на свои парализованные ноги. — Со мной у них будет слишком много хлопот. А после войны мы снова увидимся.

— А может быть, они и меня не заберут, — возразила Юдит. — Может, все не так страшно, как тебе кажется, мама!

— Они готовятся к войне, дитя мое, поверь мне! Она уже совсем близко, я это чувствую. И во время этой войны они погубят нас всех.

— Я ни при каких обстоятельствах тебя не брошу, мама, — ответила Юдит. — Это мое последнее слово.

Они обнялись и разрыдались. Потом Юдит пошла на кухню мыть посуду после завтрака.

Когда она вернулась в гостиную, мама была уже мертва. Уткнувшись головой в стол, она еще держала в правой руке чашку, из которой выпила яд. Юдит увидела в чашке остатки стеклянной ампулы и поняла, что опоздала и что ничего уже сделать нельзя.

Она пошла в свою комнату и уложила чемодан, потом она поехала в банк к директору Хайзе, все ему рассказала и попросила, чтобы он дал ей деньги из папиного наследства. Хайзе пообещал похоронить маму и позаботиться о том, чтобы полицейские начали искать Юдит как можно позже. Хайзе предлагал разные, весьма привлекательные пути бегства, но Юдит упрямо качала головой. Мама умерла, чтобы она, Юдит, могла отправиться в Рерик. Это было завещание, и она должна его выполнить.

Она представляла себе Рерик совсем по-другому. Маленький, оживленный и гостеприимный. Но он был маленький и пустынный, пустынный и мертвый под своими гигантскими красными башнями. Только выйдя с вокзала и увидев эти башни, она вспомнила, как восхищалась ими мама. Это даже не башни, говорила она, это чудища, восхитительные красные чудища, которые хочется погладить. Но под холодным осенним небом они показались Юдит, скорее, злыми чудовищами. Во всяком случае, им не было никакого дела до самоубийства бедной мамы, это Юдит чувствовала. И столь же мало их интересовал побег самой Юдит. От этих башен ждать было нечего. Она быстро прошла мимо них, через город, к гавани. Там ей открылся вид на безбрежное море, ультрамариновое и ледяное. И нигде не было ни единого парохода, даже самого маленького.

Тогда она направилась к «Гербу Висмара», потому что он выглядел таким чистеньким после покраски. Хозяин, огромная глыба с белым жирным лицом, похоже, обрадовался неожиданному постояльцу:

— Ну, фройляйн, и что же вы делаете поздней осенью в Рерике? Сезон давно закончился.

Юдит пробормотала что-то насчет церквей: она, мол, желала осмотреть церкви. Он кивнул и пододвинул ей книгу записи посетителей. Она написала: Юдит Леффинг. Это звучало вполне нормально для ганзейских городов. Хозяин не потребовал паспорта. Видно, Рерик был совсем уж забытой Богом дырой.

Юдит перестала рыться в сумочке и подумала о своем имени. Юдит Левин. Это было гордое имя, имя, за которым должны были прийти, имя, которому надо было спасаться бегством. Это было ужасно: зваться Юдит Левин в этом мертвом городе, где под холодным небом стояли красные чудовища.

Напоследок Юдит нашла фотографию мамы, вынула ее и положила на подушку. Она заставила себя не плакать.

ЮНГА

Если бы у нас хоть сохранилась отцовская лодка, подумал юнга, я был бы свободен, как Гек Финн. При спокойном море я бы уж точно рискнул уплыть на ней подальше и махнул бы в Данию или Швецию. Но мать продала лодку; после гибели отца она плавала килем вверх и вообще была в аварийном состоянии, но все же еще чего-то стоила, и мать продала ее, чтобы выплатить долги. А теперь он был юнгой у Кнудсена, и пройдут годы, прежде чем он получит право на часть улова, а потом еще годы, чтобы скопить деньги и купить собственную лодку. Но я не хочу лодку для этой медленной, скучной работы, я хочу лодку, чтобы выйти в открытое море и бежать отсюда. Все, что умел Гек Финн, я умею тоже: я могу ловить рыбу удочкой, жарить ее, и я умею отлично прятаться. Но у Гека Финна была Миссисипи и отличная лодка для плавания по ней. Юнга встал, сунул книжииу в карман и пошел к гавани. Он совершенно забыл, что хотел вспомнить, какова же третья, последняя причина, по которой он хочет исчезнуть из Рерика.

ГРЕГОР

Все получилось именно так, как Грегор себе представлял: сосны внезапно кончились, дорога еще раз поднялась на хребет морены, и сверху открылся вид, которого он ожидал: ветлы, выгоны для скота, черно-белые коровы, лошади, а дальше город и за ним море, голубая стена.