Рут Хоган - Хранитель забытых вещей

Лора начинала понимать.

– Судя по всему, она была великолепной женщиной.

Ответ мистера Квинлана был искренним:

– Да, действительно.

Когда он начал складывать бумаги в портфель, безмолвная Солнышко зашевелилась.

– Не хотите еще чашечку чая?

Он с признательностью улыбнулся ей, но отрицательно покачал головой.

– Боюсь, мне пора идти, а то на поезд опоздаю.

Но в вестибюле он задержался и спросил у Лоры:

– Могу ли я воспользоваться туалетом?

Лора взяла в руки нож для вскрытия конвертов, который был изготовлен из чистого серебра, с ручкой в форме фигурки египетского фараона. Лезвие скользнуло между слоями плотной белой бумаги. Когда конверт был вскрыт, ей показалось, что секреты Энтони вырвались на волю с тихим шорохом. Она дождалась, пока Солнышко уйдет домой, и лишь тогда отправилась в кабинет с письмом. В зимнем саду это было бы удобнее сделать, но ей показалось, что правильнее прочитать письмо в окружении вещей, о которых говорилось в нем.

Мягкие летние вечера незаметно превратились в прохладные осенние сумерки, и Лора испытывала соблазн зажечь в камине огонь, но поборола его и, натянув рукава вязаной кофты до самых костяшек пальцев, достала письмо из конверта. Она развернула плотные листы бумаги и разложила их перед собой на столе.

Дорогая Лора…

Низкий мягкий голос Энтони раздался у нее в ушах, и черные слова стали нечеткими из-за слез, подступивших к глазам Лоры. Она громко потянула носом и вытерла слезы рукавом.

– Ради всего святого, Лора, соберись уже! – сказала она сама себе и удивилась улыбке, тронувшей ее губы.

Дорогая Лора,

ты уже знаешь, что Падуя и все, что к ней относится, принадлежит тебе. Надеюсь, ты будешь счастлива здесь и сможешь простить мою глупую сентиментальность касательно розария. Видишь ли, я посадил его для Терезы, которую назвали в честь святой Терезы. Когда она умерла, я развеял ее прах над розами – так, чтобы мы всегда были рядом, – и если бы ты только могла, то я бы очень хотел, чтобы ты развеяла мой прах там же. Если тебе это покажется слишком жутким, наверное, можно будет попросить сделать это Фредди. Я уверен, что он не будет против, – у этого парня крепкая психика.

А теперь я расскажу о вещах в кабинете. И опять все начинается с розария. В тот день, когда я его посадил, Тереза подарила мне кое-что – медальон с ее Первого Причастия. Она сказала мне, что так выражает свою благодарность за розарий и хочет, чтобы я всегда помнил, что она будет любить меня несмотря ни на что. Она заставила меня дать обещание постоянно носить его с собой. Он стал самой ценной для меня вещью. И я потерял его. В тот самый день, когда она умерла. Утром, когда я выходил из Падуи, он лежал у меня в кармане, но его там не оказалось, когда я вернулся. У меня возникло ощущение, будто последняя ниточка, которая нас связывала, порвалась. Я остановился, словно часы, у которых вышел завод. Я перестал жить и начал существовать. Я дышал, ел, пил и спал. Но лишь столько, сколько требовалось, не больше.

Именно Роберт привел меня в чувство.

– И что бы подумала Тереза? – спросил он.

И он был прав. В ней кипела жизнь, и ее у нее украли. Я все еще был жив, но предпочел жизнь, подобную смерти. Она бы пришла в ярость.

– И сильно бы расстроилась, – добавил Роберт.

Я начал гулять, выходить в город. Как-то раз я нашел перчатку – дамскую, темно-синюю, кожаную, на правую руку. Я принес ее домой и подписал. Так я положил начало коллекции потерянных вещей. Возможно, я надеялся, что если я сохраню потерянные вещи, которые нашел, то кто-то сохранит ту единственную вещь, которая в этом мире имела для меня значение, и однажды мне вернут ее, и я смогу сдержать обещание. Этого так и не произошло, но я не сдавался, не переставал собирать вещи, которые кто-то потерял. И эти крошечные кусочки жизней других людей вдохновили меня на новые рассказы и помогли мне опять начать писать.

Я понимаю, что большинство вещей не представляют собой никакой ценности и никто не захочет получить их обратно. Но если ты сможешь осчастливить хотя бы одного человека, починить одно разбитое сердце, вернув кому-то то, что он потерял, это было бы не просто так. Тебе, может быть, интересно, почему я хранил это в секрете и закрывал кабинет на ключ все эти годы. Я затрудняюсь это объяснить; возможно, я боялся, как бы кто-нибудь не подумал, что я глупый или даже немного сумасшедший. Итак, я даю тебе задание, Лора. Все, о чем я прошу тебя, – попытайся.