Мирко Благович - Запрограммированная планета (СИ)

Но этот детина, видно, не из посетительской братии будет. Ясненько. Оттуда, голубчик, из танкового клина поставщиков. Вон как дышит тяжело!

А здоровенный верзила всё никак не мог обуздать себя. Хватал воздух, словно арабский породистый жеребец после изнурительного галопа.

– Могу ли я… увидеть… кого-нибудь из вашей… ад… ад… ад… администрации? Я супервайзер фирмы «Берёзка». Водка! – прерывисто, как неподмазанное дёгтем колесо, просипел ретивый незнакомец мрачной наружности.

И тут же, не дав открыть Натахе и рта для её дежурных перл, типа «а их ещё нет» или «а их уже нет» (Натали знает, кому какие отговорки втюхивать), верзила добавил:

– А в принципе, они мне и на фиг не нужны!

И… стремительно зашёл за прилавок. А это, между прочим, вотчина продавца, зона его материальной ответственности. Это любой торгаш подтвердит.

Наташа тут же возмутилась:

– Молодой человек! Вы куда это ломитесь? Сюда нельзя! Тут деньги. Тут наш товар. Сюда нельзя чужим! Эй, вам говорю! Слышите?

– А я не чужой! – вмиг отреагировал мужик. – Полтора месяца к вам за долгами катаюсь, сроднились нормальненько! Я за своим товаром иду, а не за вашим! Вот так-то!

Натали от такой чудовищной наглости прямо рот разинула.

– За каким это «за своим»?

– За таким!

– Не поняла?

– За водкой!

– Секу-у-ундочку! – словно защищаясь, выставила Натали перед собой ладошку. – Как это «не за вашим»? Ха-ха-ха! Интересно, и чья же у нас водка? Ха-ха-ха! Василь Васильича Каракалпакского с улицы Бредовой, да? Хватит мне тут баки забивать, молодой человек! Когда мы принимаем водку, то расписываемся в накладной, сумму прихода заверяем мокрой печатью. После этого спиртное считается нашим имуществом, за которое мы должны отдать вам деньги. И я, кстати, за водку, как и за весь прочий товар, материально ответственна. На мне она висит, а не на вас! «Не за вашим»! Ха-ха-ха!

Но мужик резонным доводам Натальи не внял. Ничего не ответив, он схватив с пола пустой картонный ящик и деловито начал опустошать стеллажи, сгребая в удачно подвернувшуюся коробку бутылки с водкой определённых наименований.

Сгребает, и бормочет себе довольно:

– Было ваше – стало наше! Раскулачивание. Продразвёрстка. Нет расчёта – нет и товара!

Уже через минуту ящик под завязку набился чекариками-четвертушками, поллитровками и литровыми фугасами. Понимая, что творится что-то ужасное, а может быть даже и что-то непоправимое, Наташа бультерьером уцепилась в нагруженный до краёв водочный ящик и глухо застонала:

– Не отда-а-а-а-м! Наша водка-а-а… Куда-а-а…

Опешив от такой отчаянной женской решимости, супостат, однако, своего напора не ослабил. Схватив ящик за свободные грани, амбал дёрнул его на себя и взревел басом золотоордынского Тохтамыш-хана:

– Бр-р-рысь, баба! Отпусти, гр-р-рю! Нет расчёта – нет и водки. Ну-ка, свалила в сторону!

И давай приподнимать ящик от пола – вместе с Наташей! Тянет, потянет. Уже на высоту груди поднял. Натали, болтаясь на цыпочках, стойким солдатиком повисла где-то между небом и землёй. Но подотчётную водку в беде не бросает! А дылда – как рыкнет ещё пуще:

– Отпусти, говорят тебе, ядрён батон!

– А-а-а-о-о-у-у-у-а-а-а!!! Не-е-е пущщщ-у-у-у! Витали-и-ий Никола-а-а-ич! А-а-а! О-о-о-о-о!!!

Пронзительные Наташины вопли, стоны и крики, перемешанные с грубыми мужскими матюгами, настолько мощно порвали тишину магазина, что я, пролистывая в бухгалтерии накладные, подскочил как ужаленный. На полметра подорванный от стула неведомой силой, я бросился на помощь. А откуда-то из глубины помещения, как кипятком по мозгам, Наташино:

– О-о-о-у-у-а-а-а!!! На помощь!!! Скоре-е-е-е!!! Ви…та…й! Ни…ко…ич!!! А-а-а-а!

А через секунду – ещё октавой выше:

– А-а-а-а-аааа!!!

Подстёгиваемый отчаянными воплями, я мчался по коридору, словно призовой орловский скакун. Сориентироваться по времени – одна секунда. Добежать до зала – ещё несколько бесценных мгновений. Что случилось? Крысы-мутанты напали, что ли? Или гадюка заползла? Да чего же так голосить, Господи Боже мой!

– А-а-а-а-а!!! На помощь!!!! Скорее! Скорее! А-а-а-ааа! Скоре-е-е-еее!

Наташа визжала так, что на десятиметровой дистанции от кабинета к залу мои ноги самопроизвольно развили скорость, превосходящую бег всех легендарных мировых спринтеров вместе взятых.

Заметаюсь в зал. Вижу, картина: неизвестный небритый мужик, здоровенный такой амбалище, кряхтя и отдуваясь, могучими рывками тащит из прохода полный ящик бутылок. Наташа, болтаясь тряпичной куклой из стороны в сторону, вцепившись намертво в этот же ящик, визжит, кряхтит, но не сдаётся! Вот что значит – человек команды!