Мирко Благович - Futurum comminutivae, или Сокрушающие грядущее (СИ)

Заверив Афанасича, что даже в самом диком похмелье никогда не пойду за водкой в переход, я выпрямился и похлопал его по плечу:

– Лады, отец. А где тут у вас туалет?

– Да во́на, в конце ряда – налево рули. Отлить – пятерик… эх-ма, а раньше по энтим деньгам – цельный коленвал!.. От, жисть…

Я направился «в туалет», кум – за мной. Словно заправские джентльмены удачи, мы с Иванычем скоренько смешались с толпой и заторопились обратно к машине.

***

Окрылённые и счастливые, мы бегом вернулись к «пирожку». Витёк уже и задремать успел.

– Григорьич, подъём! – радостно затарабанил я ладошкой по капоту машины. – Вставай, страна огромная! Труба зовёт. Эй, барин!

Витёк подскочил как ужаленный:

– Барин! Ну ты даёшь. Зачем орать на ухо?

– Миссия завершена! Вот мы и радуемся.

– Так что, обратно едем? – скрипуче протёр глаза Витёк. – Я бы сегодня ещё и отдохнуть не прочь. Завтра понедельник, начало рабочей недели.

– Витёк! – потрепав его за плечи, воскликнул я. – Выручил, друг. Спасибо! Кум чем-нибудь вкусненьким проставляется.

– А то! – пробасил невероятно довольный кум. – Долг платежом красен.

– Ну и ладненько, – пробормотал Витёк. – Поехали уже домой.

Он вылез из кабины, обошёл машину, распахнул настежь дверцы будки и кивнул внутрь отсека.

– Прошу вас, господа! – хахакнул Витёк. – Карета подана!

Перед глазами возникло жерло ненавистной будки. А внутри, словно приговор – две табуретки. Наше с кумом счастье тут же улетучилось. Бурча под нос сочную нецензурщину, мы полезли внутрь. Бедный Хока даже и не догадывался, что на пути домой ему предстояло боевое посвящение в домашние хомяки. А как он думал? Сладкую жизнь ещё заработать надо.

Дверцы захлопнулись. Машина чвиркнула стартером, дёрнулась и, угрожающе урча мотором, рывками начала набирать скорость. Мы с кумом, уже опытные такие, битые, со знанием дела расклинились на табуретках. Я впился двумя руками в края табурета. Кум держался одной рукой – вторая была занята Хокой. Хомяк, бесцеремонно стиснутый в кулаке, тревожно зашевелил носиком. Усами пышными повёл. Опасливо сверкнул глазёнками. И врождённое хомячье чутьё Хоку не подвело! Издевательство началось. Болтанка, зигзаг влево, зигзаг вправо, подскоки вверх, рывки вниз, скачки́, снова болтанка. Занос! Ай! Ещё занос! Ай-яй-яй! Какой кошмар!

Вошли в очередной поворот. Пережили. Снова поворот. «Ку-у-ум, держись!» Пронесло. Следующий дорожный изгиб. Пронесло… нет, не пронесло! Подскочив на лежачем полицейском, машина одновременно попала передними колёсами в небольшую ухабину. Как Витёк ни старался выкрутить баранку и выровнять занос, наше равновесие было уже не спасти. Мощная инерция стряхнула меня и кумушкина с табуреток на пол. Шмяк! Да-дах!

– А-а-а! – то ли весело, то ли в отчаянии вопил кум.

– О-у-о-у! – обречённо голосил я, ударившись затылком о стенку кабины. – Погибаем, братцы! Кум, знай: ты был моим самым лучшим другом!

– !!!, ???, !!! – дико переживая, матерился про себя Хока. Вот уж, воистину, ситуация, когда народу вокруг много, а послать куда подальше – некого!

Вырвавшись на ровный участок, «пирожок» разогнался во всю мощь своего двигателя. Видать, Витёк пытался застать хотя бы половинку воскресенья и поэтому топил на всех парах. Неведомая сила прижала нас к металлическому полу. «Пирожок» летел, словно гоночный болид. И вот, ещё одна ухабина. «Дрынсь!» – тряхнуло будку на острой кочке. Массивный табурет, подпрыгнув, отскочил от стенки будки, просвистел мимо нас с кумом и, словно в кинобоевике – бабах! – хлопком вырвал одну из дверок будки. Ударившись об асфальт, табурет разлетелся просто вдребезги!

Грозно газуя, машина двигалась очень быстро. А Витьку как повылазило. Ничего в боковые зеркала не замечает! Кричим-кричим – не слышит. Ломимся кулаками в кабину – не слышит! Через стенку кабины – только и разобрать приёмник: «И снит-ся нам не рокот космодро-о-ома, не э-та ледяная синева-а-а…» Зараза! Приедем домой, устрою я ему рокот космодрома!

Разбросанные по будке, словно тараканы из популярного советского мультика, мы с кумом пытались подняться на корточки. Даром! Дверцы будки, словно крылья сказочного железного дракона, то распахивались настежь и обнажали ускользающую от нас дорогу, то захлопывались и перекрывали воздух. Очередной толчок! Коварная дорожная ухабина снова припечатала нас к полу. Завалившись набок, кум разжал руку и… только не это! Хока!

Смекнув, что человечество к фауне черство и безразлично, и что рассчитывать стоит только на себя, перепуганное животное, видимо, решило: пора рвать когти! Отчаянно виляя куцой попкой и царапая линолеум маленькими цепкими лапками, Хока кинулся спасаться… к хлопающим полуоткрытым дверцам!