Ксения Спынь - Дальний свет

— Стойте! — крикнула она, когда уже была близко. — Подождите…

Та брюнетка с большими круглыми глазами и избытком косметики на лице. Сашенька, вспомнила Китти.

Китти замерла, понимая, что если всё, то она ничего не сможет сейчас делать. (Вот уж действительно глупо, как сказала Сибилла).

— Подождите, — та остановилась впритык, несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула. — Вы уезжаете, да?

— В своём роде… — осторожно заметила Китти.

— Жаль, попрощаться не успели, — девушка кинула пламенно ненавидящий взгляд на Сибиллу, но тут же вновь повернулась к Китти. — Всё переменилось так быстро.

— Мы, может быть, ещё вернёмся… — сказала Китти.

Она знала точно: будь или не будь на то их воля, сюда, в Истрицк, они не вернутся никогда.

— Мы знаем, кто вы, — Сашенька улыбнулась ей. — Мы с самого начала знали, но не говорили, и никто не знает, что вы скрывались у нас. Вы… вы молодцы, что не сдаётесь.

Она вдруг шагнула к Китти и порывисто обняла её. Рефлекторно одеревенев от этого жеста, Китти в ту же секунду почувствовала, как в ладонь ей вложили что-то маленькое и обтекаемое. В следующую же Сашенька разорвала объятия.

— Удачи!

Она скрылась в темноте так же быстро, как Китти незаметно опустила предмет в карман. Будет время посмотреть в машине, решила она, до того, как поедут.

— А что она имела против тебя? — спросила Китти, когда до машины оставалось уже недалеко. (Спрашивать, не Сибилла ли поведала жителям «ящика» о том, кто гостит у них, не было особого смысла).

Сибилла растерянно пожала плечами.

— Сама не знаю. Я приходила туда сегодня утром, в «ящик», — она поймала слегка скептичный взгляд Китти, но он не смутил её. — Они хорошие люди. Я предсказывала им немного… Некоторые даже поверили.

— Да?

— Да… Может быть, она обиделась, что я предсказала её подруге, а ей — нет.

— И что же ты предсказала той? — поинтересовалась Китти.

— Я… — Сибилла замялась.

«Не имеешь права говорить», — хотела закончить за неё Китти, но они уже вышли к машине.

Её зовут Таисия, успела она поведать Феликсу, пока они ждали около машины, Таисия Бул ова. Она из Каталёва, но была в Ринордийске в начале сентября: ездила проведать одного из своих выросших приёмышей (так Булова называла приёмных детей, которых у неё было восемь за всю жизнь). На обратном же пути негаданно застряла здесь, в Истрицке.

— Смотрю: нет поездов и нет, нет и нет, — с выражением, посмеиваясь над такой нелепостью рассказывала Булова. — Ну, думаю, должен же пройти когда-нибудь, пересижу уж как-нибудь здесь. А тут и вы…

— А что от вас тот хотел? — поинтересовался Феликс.

— Да сама не поняла, — покачала головой Булова. — Видимо, узнал — я у них с какого года ещё была негласно на заметке. А уж что пьяному в голову стукнет, так и не разберёшь.

Она рассказывала про Ринордийск: город изменился с тех пор, как она заезжала туда в последний раз (а было это накануне неспокойного месяца, в который сменила титул Нонине).

— И вот знаете: как будто нет никого, — понизив голос, сообщила Булова. — Сидишь в комнате со своими, разговариваете, едите что-то, телевизор болтает… Выглянешь в окно — и пустота. Странная такая пустота — знаете? Словно нежилое место. Бывают такие хорошие макеты в музеях.

Феликс слушал её в пол-уха, часто кивая и иногда улыбаясь в тему: его снедало чувство, что времени минуло слишком много, что что-то, возможно, случилось, а позвонить не получится — оба телефона у него. Да и звонок выдал бы. Всё бы выдало, даже бросься он сейчас следом, никому не станет лучше. За лесом, на дороге раздавались подозрительные шумы и взрыкивания моторов. Несколько раз он оставлял Булову и по возможности незаметно прокрадывался посмотреть. Но было темно, и есть ли там движение, сразу разобрать он не мог. Тем более, его по-прежнему ожидала Булова.

Спустя время Феликс предложил ей сесть в машину: снаружи довольно холодно. Нет, сам он постоит пока, ему нормально (наверно же, потряхивает его совсем незаметно). Хорош он будет, если кто-то появится сейчас, а он пропустит. Когда Булова спряталась внутри, он постоял ещё без движения, вглядываясь в даль между деревьями, где плескался тусклый истрицкий свет. Пар клубами вырывался с дыханием и мешал смотреть. Феликс прикрыл рукой рот и нос, заходил из стороны в сторону, отгоняя холод и зарождавшуюся панику. Дошёл ещё раз до кромки леса, и вновь зрение не ответило ни да, ни нет.

Она же сказала, что скоро.