Кайя Асмодей - Дневник интриганки

– Ну конечно. Оделась как клоун, проигнорировала все мои предостережения, вела себя как дружелюбная деревенщина, за что и отхватила, а я плохой оказался.

– Оделась в то, что у меня есть! Не одежда делает людей людьми! Может, я и деревенщина, но мне за себя не стыдно. Это девочкам и мальчикам из школы должно быть стыдно за то, какие они чудовища!

– Но им тоже не стыдно, поверь! Везде есть свои законы и правила, у чудовищ в том числе.

– Тебя обижали в школе?

– Нет.

– Тогда откуда ты знаешь?

– Я был чудовищем.

Как я не догадалась? Я ничего не сказала, но вложила в свой взгляд все возможное презрение. Он же лишь усмехнулся. Видать, у меня не получилось презрительно. Слишком жалкий и потрепанный у меня был вид.

Мы приехали к дому и поднялись в квартиру. Я не стала обедать, а после посещения ванной заперлась у себя в комнате.

Пыталась поспать, но услужливая память раз за разом прокручивала кадры моего унижения. Хуже всего – я не понимала, что сделала не так? За что со мной так поступили? Если я этим парням и девчонкам так не понравилась, чего ради они весь день разыгрывали добродушие? Чтобы проще было заманить в ловушку? Но раз так, и это был их план изначально, они не собирались дать мне шанс им понравиться. Я им просто не понравилась с первого взгляда.

Вечером Андрей постучал в дверь и спросил:

– Ужинать будешь?

– Не хочу, – отозвалась я.

– Худеешь, что ли? Но яблоко-то тебе точно можно. Будешь яблоко?

Я распахнула дверь и яростно уставилась на него. Его глаза смеялись, кажется, он нарочно меня решил разозлить.

– Ну раз ты вышла. На кухне пицца…

– Я же сказала, – начала я, но он перебил:

– Но если ты на диете, только скажи!

– Я не на диете! Не дождешься! – И я зашагала на кухню, где вытащила из коробки самый большой кусок пиццы и впилась в него зубами.

А прожевав, я оглянулась и встретила насмешливый взгляд отца. Он стоял, привалившись к дверному косяку, сложив руки на груди, и наблюдал.

– Развел меня, да? – У меня не получилось рассердиться. Когда тебе вкусно, даже самая свирепая злость становится совсем ручной.

– Это было нетрудно, – покачал головой Андрей. Он прошел и сел рядом со мной. Но взять из коробки пиццу не попытался.

– У тебя что, раздельное питание? – съязвила я, поглощая второй кусок пиццы.

– Просто не ем мучного.

– Планируешь жить до ста?

Он пристально посмотрел на меня.

– Не хочешь поговорить о том, что произошло в школе?

Я покачала головой. О чем тут говорить? Он и так был невысокого обо мне мнения, а если расскажу, совсем перестанет уважать. Хотя зачем мне уважение того, кого я ненавижу? Не знаю.

Вечером мне позвонила Таня. Я плакала в трубку, рассказывая лучшей подруге о первом дне в школе. Мне пришлось выйти на балкон, чтобы Андрей не услышал.

Таня слушала меня, повторяя:

– Не плачь, ну пожалуйста, не плачь, Теф, солнце, они просто тебя не знают.

– Они и не хотят меня узнать!

Я поздно заметила, что на своем балконе сидит мой знакомый по переписке. А когда увидела, сгорая от стыда, спряталась в комнате. Может, он не слышал меня? Все-таки нас разделяет улица!

Я попрощалась с Таней и упала на диван, накрыв голову подушкой. От мысли, что завтра мне придется снова пойти в школу, внутри все тряслось. Лучше умереть!

Вечером мне написал сосед из дома напротив:

LI$: «Не хочешь поболтать?»

Я не ответила, он скинул еще несколько сообщений:

LI$: «Как первый день в новой школе?»

LI$: «Мне стоит беспокоиться?»

Я написала:

Tef: «Прости, у меня культурный шок, когда отойду от него, напишу!»

Утром я обнаружила на ручке велотренажера темно-зеленое платье с длинным рукавом и белую кожаную сумку. У дивана стояли новые зеленые замшевые сапожки.

Но я упрямо надела то, что привезла с собой. Синие джинсы, малиновая водолазка с красивыми крупными ягодами и серый вязаный жилет.

Андрей не оценил, обронив:

– Мазохистка.

– Это всего лишь вещи! И если мои одноклассники этого не понимают, мне их жаль! Я не собираюсь ломать себя в угоду этим омерзительным людям! Это, в конце концов, просто унизительно!

– А мне жаль тебя, – потягивая кофе, сказал Андрей, – унизительно не ломать себя, а когда тебя прилюдно ломают каждый день другие. Впрочем, я не стану настаивать. Поступай как хочешь! Твои грабли, твоя жизнь.

– Вот именно! Сегодня все будет иначе. Теперь я готова.

– Рад слышать.