Кайя Асмодей: Дневник интриганки

LI$: «Гадость, сказанная с улыбкой, – это шутка. А гадость, сказанная с серьезным видом, – это оскорбление».

Tef: «А мне кажется, оскорбление – есть оскорбление, сколько ни пытайся его завуалировать ухмылочками!»

LI$: «Тебе кажется!»

Продолжать с ним беседу мне расхотелось. Вряд ли мы подружимся. Поэтому я кинула на прощание: «Спокойной ночи, некультурный питерский мальчик!» – и отложила мобильник.

Через двадцать минут пришла мама и тихонько легла рядом.

– Мам, – позвала я.

– Да.

– Я ненавижу его.

Она не спросила кого. И так было ясно, что Андрея.

– Ненависть – скверное чувство, и от него тяжело лишь тебе, – тихо сказала мама. – Он ничего плохого тебе не сделал.

– Хорошего тоже.

– У вас все впереди. Почему бы тебе не дать ему шанс?

– А разве он дал мне шанс? Он же не приехал, когда я родилась, чтобы хотя бы посмотреть на меня! Не приехал же?

Мама молча обняла меня. Я была права. Этот Андрей не дал шанса ни мне, ни маме, а я теперь почему-то должна быть благородной. Как бы не так! Я никогда прежде не чувствовала внутри такого клокочущего чувства ярости.

– Он совершенно мерзкий, хорошо, что его не было в нашей жизни.

И снова мама ничего не сказала, лишь вздохнула. Я поняла, что ей тяжело оттого, что я возненавидела человека, с которым она вынуждена меня оставить. И специально, чтобы ей стало легче, я сказала:

– Ну ничего, мам, я тут справлюсь. Не бойся за меня!

Она погладила меня по щеке.

– Я знаю. Ты умница.

Мы проговорили целый час. Вспоминали дом и нашу жизнь, небогатую, но полную счастливых и просто замечательных моментов. Нам хорошо жилось вдвоем. И нам никто не был нужен. Ни Андрей, ни кто-то еще!

Мама пообещала, что когда вернется, я доучусь в родной школе, потом пойду в прекрасный институт, мы заведем полосатого кота, и все у нас будет отлично.

Я ей верила, думала, иначе и быть не может. Но я ошиблась.

Спустя два дня мама уехала, и в первое же утро без нее мы с Андреем поссорились.

Я пила йогурт, сидя на диванчике в кухне перед низким прямоугольным столиком. Барная стойка и высокие табуреты мне категорически не нравились. А моему папаше, похоже, нравилось каждое утро зависать перед работой в баре.

Андрей вошел на кухню, одетый в черный костюм, и протянул мне буклет.

– Изучи. Гимназия, куда пойдешь учиться.

Я взяла буклет.

– Почему туда?

– А почему бы не туда. – Андрей взял из холодильника фрукты, молоко и добавив в блендер какой-то спортивный порошок, приготовил себе коктейль.

Потягивая коктейль, он повернулся ко мне на высоком крутящемся стуле и спросил:

– Нравится?

Я отложила буклет.

– Нет, не нравится.

– Жаль. Потому что ты все равно пойдешь туда. Эта школа мне по пути на работу, я смогу тебя подвозить.

– Я предпочитаю ездить в школу на общественном транспорте.

Он одним махом допил коктейль, подошел к дивану и, нависнув надо мной, сказал:

– Характер решила показать? Мне безразлично, каким образом ты будешь попадать в эту школу, хоть на метле летай. Но ты будешь учиться здесь. – Он всунул мне в руку отложенный мною буклет.

Какое-то мне самой неясное упрямство заставило меня произнести:

– Мне не нравится эта школа, я в нее не пойду!

– Я отвалил директору этой школы приличную сумму денег, чтобы тебя зачислили. И я не думаю, что спрашиваю тебя, пойдешь ты или не пойдешь. Я тебе говорю: ты пойдешь.

– Тогда чего ради ты интересовался, нравится мне или нет?

Он хищно прищурил глаза.

– Это была всего лишь вежливость. На самом деле мне наплевать! – И махнув рукой, он бросил: – До вечера.

– А если я сбегу? – крикнула я ему вслед.

Он вернулся и предостерег:

– Сбежишь, я вызову полицию и скажу, что ты меня обокрала. Тебя в два счета найдут.

– А если я скажу, что ты… – Я умолкла и загадочно улыбнулась. Или я только вообразила, что это вышло загадочно?

Он неприлично рассмеялся и, окинув меня пренебрежительным взглядом, промолвил:

– Ты себя видела? Да кто в здравом уме в это поверит? – И, видя, как я густо покраснела, сжалился, примирительно предложив: – Будь умницей, не доставай меня, и мы поладим.

Он ушел, а я вышла в прихожую и подошла к зеркалу.

У меня все лицо в веснушках, как у мамы в юношестве, рыжие прямые волосы до лопаток, рыжие ресницы, но довольно длинные, девочки в школе даже завидовали моим длинным ресницам. У меня васильковые яркие глаза, лицо овальной формы, полные губы и немного курносый нос. Я совершенно нормальная. Может, и не красавица, но и не уродина. У меня нет большого живота и при этом тонких ножек. Я не худышка – это правда. Упитанная, но равномерно, поэтому лишний вес даже и не заметен. Или заметен? Да если он и виден, кому какое дело вообще? Я не обжора, могу пропустить завтрак, обед или ужин. Кросс могу пробежать и по канату залезть до потолка! Мама говорила, что у меня такая конституция тела и в этом нет ничего страшного.