Кайя Асмодей - Дневник интриганки

Пришедший в себя от моего поведения Данила пробормотал:

– Стефа, если я поторопился, ты скажи.

И я, набравшись храбрости и воздуху, выпалила:

– У меня тесные штаны, дышать аж нечем. А еще… я просто раньше не целовалась.

– Штаны? – Его бровь поползла вверх, а потом он тупо моргнул: – Никогда?

Я кивнула. Он усмехнулся и похлопал по дивану.

– Расстегни ты свои штаны. Я видел тебя в купальнике. Подумаешь, расстегнутые штаны.

Я расстегнула пуговку, молнию на штанах и, с облегчением рассмеявшись, села рядом с Данилой.

Я думала, он меня поцелует, он так пристально смотрел на меня. Но Данила улыбнулся и, чмокнув меня в кончик носа, сказал:

– Ты чудо!

– Юдо, – прибавила я. И, осмелев от его тактичности и понимания, подалась к нему и сама поцеловала его в губы.

– Ты что-то говорила про торт?

Я кивнула и, пообещав: «Я быстро», унеслась на кухню.

Он мне крикнул: «Не торопись».

Разве могла я не торопиться к нему? Да у меня внутри все пело и играло от счастья. И штаны расстегнутые забылись, и мысли о моем невежестве в деле поцелуев. Я налила нам чай, отрезала торта за считаные минуты и поспешила назад в комнату.

Но у приоткрытой двери я замерла от увиденного. Данила рылся в моих вещах: перебирал книги, а затем присел возле чемодана и начал копаться в нем.

Я хотела уйти на кухню и сделать вид, что не видела. Может, ему просто стало любопытно? Некрасиво, конечно, но устраивать скандал из-за любопытства я бы не стала. Я уже сделала тихо шаг назад, когда увидела у него в руках черный дневник, вынутый из потайного отдела чемодана.

У меня внутри что-то оборвалось и полетело вниз. Наверно, это были мои рухнувшие мечты и надежды. Наверно, такое же чувство можно испытать, сорвавшись в пропасть.

Я толкнула дверь и вошла. Данила спрятал дневник под кофту и наигранно весело сказал:

– Так быстро?

Я поставила поднос на диван, а затем подошла к парню и выхватила у него из-под толстовки дневник. Парень не ожидал и потому перехватить его не успел.

– Так тебе дневник был нужен? – горько прошептала я. – Она тебя послала!

– Никто меня не посылал, – возразил он, – ты просто не представляешь, что значит этот дневник.

– Уверен, что не представляю?

– Уверен!

Разочарованная, я отступила. Он даже не попытался оправдаться, придумать какое-то сладкое вранье: например, будто думал, что дневник мой, а ему хотелось узнать о моих чувствах. Но нет, он вел себя так, словно пришел сюда спасти меня от этого дневника. Герой!

– Уходи, – услышала я точно издалека свой голос, совершенно тусклый, как будто чужой.

– Не сделай глупость, Стефа.

– Я уже ее сделала, когда поверила тебе!

Данила не выдержал моего взгляда, опустил глаза и вышел из комнаты. Вскоре я услышала, как негромко хлопнула входная дверь.

Я же присела на диван, рядом с подносом, на котором красовались куски торта, и горько заплакала, прижимая к себе треклятый дневник.

Я вовсе не нравилась Даниле, все это время по просьбе Киры он пытался добраться до ее дневника. Что сказать, парень бессердечно переигрывал. Знала ли Кира, что он целовался со мной? Или ей было все равно? Лишь бы в конечном счете он принадлежал ей. Я давно поняла, что эти ребята ко всему, даже к сокровенным вещам, таким как поцелуи, относятся проще, чем я, чем отнеслась бы Таня и мои бывшие одноклассники.

Я устала скрываться ото всех быстрее, чем он.

Л. все устраивало в наших тайных отношениях. И когда я заговаривала о том, чтобы рассказать, что мы встречаемся, хотя бы его брату, он хмурился и смотрел на меня так, словно я все хочу испортить. Я не понимала, почему он так оберегает наши встречи. Оттого, что я была младше и он стыдился меня перед друзьями, или в попытке пощадить чувства Б.?

Мысли, что он стыдится, не давали мне покоя. И тогда я раскрыла всем наш секрет. Конечно, Л. не знал, кто стоял за обнародованием наших отношений.

Я заплатила ребенку, незнакомому мальчишке, чтобы он нас сфоткал, когда мы целуемся на улице. А после, забрав фотку, закинула ее на сайт нашей школы.

Я думала, Л. просто подтвердит, что мы встречаемся, и все мои мучительные размышления о тайне наших отношений сойдут на нет.

Но вышло иначе.

На следующий день, семнадцатого апреля, ко мне на перемене подошел Б. Он без объяснений взял меня за руку и куда-то повел, на мой вопрос:

– А мы куда?

Он ответил:

– Увидишь.