Павел Чувиляев - Частный человек. Избранные места из переписки с врагами

Замечание. Стоим как-то с одной из участниц Команды у панорамного окна пресс-центра Госдумы. Объявили заседание фракции «Единой России»; все единороссы у главного зала столпились. Я сказал: «Смотрите: эти люди указывают и учат, как нам жить». Её ответ я, пожалуй, приводить не буду: по молодости, он нецензурным был.

8. Анализ.

Созданная на Западе система «подбора и расстановки кадров» не лишена недостатков. На мой взгляд, самых существенных три. В результате сверхжёсткого отбора на руководящие посты зачастую попадает серость с «харизмой половой тряпки» (найдите автора цитаты и сильно удивитесь). Что с этим делать, Запад не знает — проблема. Как и обо всех настоящих проблемах, о ней не кричат: серьёзное публичное обсуждение есть, но в топах новостей и на первых полосах вы его не увидите. Далее система союзов используется для выявления и нейтрализации недовольных ещё и потому, что государству дать конфетку малой группе легче, чем большой. Повысить зарплату учителям — неподъёмная задача; их много. Но кинуть кость «клубу бунтующих учителей физики» по силам даже в кризис. Это приводит к необоснованной дискриминации одних социальных групп в пользу других, а значит, к нарастанию общественного напряжения. С этим борются путём увеличения охвата всех групп и последовательной раздачи бонусов. Пока с переменным успехом.

Третий момент страшный, людоедский. Система союзов начинается с детства. Имеются общенациональные ассоциации, которым официально дана государственная директива: 100 %-й охват. Ни один не уйдёт! Но клубы добровольны. Что делать, если зверёныш спортом не занимается, в хоре не поёт, историей-политикой не интересуется и даже в компьютерные игры неохотно играет? Гадёныша станут лечить. Неохваченного быстро выявят и дадут от школы предписание родителям: отвести к психоаналитику. Не отведут — лишат родительских прав и отберут дитё. Потому что это врач, и родителей обвинят в том, что они больное чадо без помощи бросили. Психоаналитик со зверушкой задушевно побеседует и выпишет таблеточки. Лёгонькие. Гадёныш их с утра — ульк! — заулыбался и резво в школу побежал, потом в клуб. Глядишь, втянется. Особенно если вечером про них не забудет, чтобы спать, как бревно. Если лёгкие таблетки не помогут, будут другие; тяжелее. Фармакология-то развита, и лестница в ад получается длинной. На последней ступеньке психоаналитик руками разведёт и выпишет зверушке направление в стационар. И ни один эксперт не возразит, поскольку тяжёлые наркотики и нейролептики легко сведут с ума не только юный неокрепший организм, но и матёрого взрослого с железным здоровьем. За решёткой сумасшедшего дома, вдали от посторонних глаз, антисоциальной молодой зверушке — чпок! — сделают укол . На том она и кончится; останется робот-зомби. Движения заторможены, интеллект ноль, зато всё время улыбается.

Психиатрическая социализация (официальный термин!) подвергается на Западе довольно суровой критике. Она особенно усилилась, когда стало ясно, что больные аутизмом, ранее обречённые пройти лестницу в ад до конца, в качестве компенсации от мироздания часто обладают выдающимися способностями к программированию. Дело даже не в интеллекте, а в том, что для кропотливой многосуточной отладки программ требуются люди особого склада; другие сбегут. Выше упоминал о людях, способных запомнить длиннющие 32-буквенные двоичные слова и умеющих программировать прямо в машинных кодах. Более 80 % этих уникумов страдают аутизмом. Возник грандиозный скандал: оказалось, что не просто полезных людей, а потенциально дефицитных специалистов гробили таблетками и губили уколами зря. Переломным моментом стал фильм «Человек дождя» (1988 год), где больной аутизмом впервые предстал положительным героем. Далее схожие произведения пошли пачками; над этим гнездом пролетело много кукушек. Резко активизировались правозащитники и объединения — куда же без них! — жертв психиатрического террора; к борьбе подключились религиозные группы. В итоге хакеры смогли потеснить психиатров и отгрызть себе кусок власти в обществе.

Объективно 80 % попавших в систему принудительной психиатрической социализации являются потенциально опасными. Грубо говоря, это будущие маньяки, которых удалось выявить в детстве. Вы бы хотели, чтобы вашего малолетнего ребёнка облили кипятком? А положительный герой «Человека дождя» именно это со своим младшим братом проделал, за что и угодил в психушку. Это честное кино. Но 20 % являются невинными жертвами, отходами производства западной машины социализации, ценой стабильности общества, хотя жертвам от того не легче. Чаще всего страдают мизантропы и социопаты, по-русски говоря, бирюки, вроде меня. Не любим мы людей, что же тут поделаешь! Только книжки писать. Русский поэт дал квинтэссенцию западного сознания: