Михаил Попов: Последнее дело[неполный текст]

Избранница доктора явилась не одна. Ее аккуратно, но твердо поддерживали под руки два официанта. Шляпка у нее съехала, со щек сыпался косметический мел. Швейцар, увидев эту сцену, бросился на помощь. Но не даме, а официантам! В одно мгновение квадратная женская фигура проследовала через выходную дверь на дождливую улицу и там разразилась визгливой бранью.

— Нам пора, Ватсон.

Доктор сглотнул слюну:

— Думаете, ОН уже внутри?

— Уверен, да.

— И кто же это?

— Сначала хотелось бы услышать ваше мнение.

Доктор лихорадочно соображал, что же ответить.

— Неужели вы не заметили ничего необычного?

В голосе друга не было и тени иронии, но Ватсон почувствовал, что краснеет.

— Почему же, мне кажется, что это джентльмен с огромной бородой. Мне кажется, борода накладная.

— Браво, Ватсон.

— Я угадал?

— Нет.

— Так с чем же вы меня поздравляете? — почти неприязненно поинтересовался доктор.

— Мое восхищение совершенно искренне. Вы направились по правильному пути, но не в том направлении.

Они вошли в залу. Холмс снял очки.

— То есть ваша голова работала как голова нормального человека. Вас предупредили, что внешность будет изменена, и вы решили, что в облике будет что-то прибавлено. Усы, борода. Чем больше борода, тем она подозрительнее. Так думают все нормальные люди. Чтобы заметить убывание чего-нибудь в облике…

— Нужно быть Шерлоком Холмсом, — буркнул доктор.

— Вы обиделись, мой друг? Напрасно. К моему тону можно было привыкнуть за эти годы.

К ним приблизился метрдотель и поинтересовался, чем он может помочь джентльменам.

— Нас ждут. Вон там, у колонны.

Ватсон посмотрел в указанном направлении. Там сидел хорошо одетый и выбритый сорокалетний мужчина. Пока они приближались к нему, доктор успел его рассмотреть. Припухшие веки говорили, несомненно, о пристрастии к выпивке, непреднамеренно надменный вид — о благородном происхождении. Кроме того, нетрудно было заметить, что господин этот чувствует себя явно не в своей тарелке.

Подойдя к его столу вплотную, Ватсон обратил внимание, что сюртук его несколько поношен и короток в рукавах.

— Здравствуйте! — сказал Холмс.

Мужчина привстал и неуверенно улыбнулся.

— Я тот, к кому вы писали, со мною мой напарник, доктор Ватсон.

— Прошу садиться, джентльмены.

Отделавшись от официанта, Холмс поинтересовался:

— Давно сбрили бороду?

Мужчина погладил рефлекторно подбородок и скулы, они были заметно белее остального лица. На левой стороне подбородка виднелся тонкий, длиной в три дюйма шрам.

— Сегодня утром.

Ватсон вспомнил о своей даме полусвета, и ему стало стыдно.

— Обычно я ношу такую, довольно окладистую. Теперь неуютно. И холодно.

— Приступим к делу, мистер…

— Блэкклинер. Эндрю Блэкклинер. Я владелец, с недавних пор, поместья Веберли-Хаус в Хемпшире, милях в десяти от Винчестера. Места наши считаются глухими — может быть, потому, что неподалеку начинаются холмы Олдершота, а может, мы чувствуем себя живущими в глухомани, потому что соседи нас не жалуют.

Произнося эти простые слова, мистер Блэкклинер начал раздувать ноздри и комкать салфетку правой рукой. Страстная и порывистая натура, сделал про себя вывод доктор. А шрам — безусловно, след старого ранения.

— Почему же они вас не жалуют? — спросил Холмс.

Блэкклинер нахмурился, на секунду замолк, словно решая, стоит ли отвечать на вопрос. Потом шумно выдохнул воздух — решился:

— Всему виной наш батюшка, Энтони Блэкклинер, его неуемный нрав. Слишком большим он был охотником до дамского пола. Причем действовал без всякого разбора и оглядки. Ни возраст женщины, ни ее положение, ни даже отталкивающая внешность не служили для него препятствием. Думаю, ранняя смерть нашей матери произошла от горестного состояния, в коем она беспросветно пребывала. Она родила отцу троих сыновей, но это его не укротило. Само собой разумеется, все окрестные дома были закрыты для нас. Нам пришлось искать счастья вдали от родины. Я предпринял военную карьеру. Гарри, средний наш брат, занялся наукой, а младший, Тони, поступил в католическую школу в одном из северных графств.

Мистер Блэкклинер хорошо отхлебнул из своего бокала. На лице Холмса на мгновение появилась тень неудовольствия. Ватсон не обратил на это внимания.

— Насколько я понял, ваш отец живет уединенно.

— Жил. Неделю назад он был найден мертвым у себя в кабинете. За три дня до его смерти мы все собрались в Веберли-Хаусе, чего не случалось уже много лет.