Дмитрий Евдокимов - Добрые времена

— Вот так, записывай. Семнадцатого августа мы едем. В завкоме путевок, конечно, уже не было, но я через обком профсоюза пробил. На Золотые пески...

— Но Золотые пески, если не ошибаюсь, это море, — слабо возразил в душе еще не верящий счастью Роман. — А нам нужны горы.

— Ты в Болгарии был? — задал ему резонный вопрос Михаил Михайлович. — Так вот, чтобы ты знал — всю Болгарию на автомобиле за четыре часа проехать можно...

...Поздней ночью поезд пересек границу Болгарии. За окном быстро промелькнули огни пограничной станции Русе, потом с обеих сторон железнодорожного пути нависли мрачные силуэты гор. Напрасно до рези в глазах Роман всматривался в темноту — зыбкие картины, вызванные из пространства, приносили чувство нереальности виденного, выхватывались из темноты то неизвестное дерево с созревшими плодами, то маленький, будто игрушечный домик под красной черепицей, весь обвитый виноградом.

И вдруг, как бывает только на юге, внезапно откуда-то из-за горы всплыло солнце, щедро окрашивая все в золотой цвет и словно говоря: «На, любуйся, вот она — Болгария!» Горы отступили, и поезд помчался по берегу моря.

Роман жадно смотрел в окно, и откуда-то в него вдруг проникла уверенность, что вон те несколько домишек на берегу — Зурбаган, а там, за синим мысом, их встретит гриновский Лисс...

— Ты мой братушка! — сказал Роману шофер экскурсионного автобуса Данчо. — Русские и болгары — все братушки, понимаешь?

Роман кивнул. Его поражало, насколько этот небольшой, в общем-то, народ отлично знает историю и отличается доброй памятью. Где бы советские туристы ни были, какие бы исторические памятники ни посетили, у них всегда находились добровольные гиды, будь то мальчишки или седовласые старики. Увлеченно, со знанием дела они рассказывали гостям о событиях далекого прошлого.

Автобус только что доставил их к знаменитому памятнику на Шипке. Роман начал вслушиваться в рассказ гида, но Данчо взял его за руку.

— Идем туда, на Орлово гнездо, там самое интересное.

И первым полез по скалистой круче вверх. Пробирался он намного ловчее Романа. Как бы угадав его удивление, пояснил:

— Мне здесь каждый камень знаком. Мы с семьей здесь несколько раз в году бываем.

Остановились на узкой тропинке, по обеим сторонам которой крутые обрывы.

— Здесь были самые жаркие бои, — рассказывал Данчо. — Со всех сторон теснили турки роту орловцев и роту болгарского ополчения. Видишь этот камень? За ним сидели двое — русский и болгарин. Дело было в августе. Жара. А воды нет. Нельзя пошевелиться — попадешь под пулю. «Погибнем, а Орлово гнездо не отдадим», — говорили и русские, и болгары. Двадцать первого августа турки предприняли за день девять атак. Били их штыками, отламывали камни и бросали вниз. И вдруг на горизонте — русская конница. Турки в панике бегут. Вот когда началась наша дружба...

В Софии им предстояла встреча с Гораном, племянником Тодора Коларова. Правда, тревожило то, что Горан не ответил на их письмо. Может, что-нибудь случилось?

В Софию приехали вечером. И тут же вдвоем с Михаилом Михайловичем отправились по адресу, который им дала Софья Дмитриевна. Оказалось, что это издательство, место работы Горана. На их вопрос привратник ответил: «Болеет Коларов! Его домашний адрес? Не знаю, он недавно новую квартиру получил. Но вы зайдите завтра, он должен быть».

В семь утра они снова были в издательстве. Сказали, что Горан должен быть в одиннадцать. Пришли в одиннадцать. Горана нет. Оставили на всякий случай записку и ушли в унынии. Ведь сегодня уезжать.

Возвратились в гостиницу за несколько часов до отхода поезда, и первым, кого они увидели, был Горан. Сидит и ждет. Крепкие рукопожатия, радостный обмен приветствиями. Но времени в обрез, поэтому тут же в холле начались расспросы Горана о дяде. Племянник принес книги и фотографии, рассказывающие о герое Болгарии.

...Окольными путями возвратился Тодор в родной Батак в 1936 году. Долго по вечерам не гас свет в окошке Коларовых. Шли односельчане, жители окрестных сел, чтобы узнать правду о Стране Советов. С первых же дней Тодор включился в работу местной партийной организации.

В 1941 году полиции удалось арестовать его. На явочной квартире собрались руководители окружкома БКП и решили освободить Коларова во что бы то ни стало. Засада ждала полицейских, которые вели Тодора. Два конвоира были убиты, третий сбежал. А Коларов вместе с друзьями ушел в горы, где был создан партизанский отряд. Политкомиссаром подразделения стал Тодор.