Титью Лекок - Закон бутерброда

– Мы с папой идем на рынок. Не хочешь сходить с нами? Тебе не мешает подышать воздухом…

– Нет, спасибо. Мне и в комнате хватит кислорода, до конца каникул продержусь.

Она состроила огорченное лицо, потом пожала плечами и закрыла дверь. Он не выносил, когда она так делает. Когда строит из себя симпатяшку. А он, по закону маятника, оказывается мелким негодяем и чудовищем. Он чуть не почувствовал себя виноватым, но вовремя вспомнил, что именно она затеяла гнусный шантаж, угрожая заставить его платить за квартиру в Париже. Конечно, теперь-то ей ничего не стоит разыгрывать из себя многострадальную мамашу, обиженную неблагодарным сыном. У нее до сих пор получается им манипулировать, его это просто бесит. Вот потому-то и надо сваливать; и вообще жить с ними невыносимо, ему до смерти хочется найти себе тихий мирный дом, где его не будут шантажировать виной перед родителями.

Он выкинул из головы оскорбленное лицо матери и снова сосредоточился на Марианне. Интересно, в чем она сидит за компом? В пижаме? Или в слегка похабной ночной рубашечке? Впрочем, она могла быть хоть в горнолыжном костюме, он бы все равно возбудился как свинья. Накануне он два раза подряд дрочил перед сном, глядя на ее ролик: сумел переписать его себе на жесткий диск, прежде чем положить сайт. Сказал себе, что это, конечно, не очень красиво, но никому хуже не будет. Он подумал было, не подрочить ли еще, но увидел, что Кристоф спрашивает Марианну, как она собирается отомстить.

< Марианна > не знаю. Но придумаю. Пока хочу замочить его упоминания в сети. Чтобы если кто загуглил его имя, сразу стало ясно, какой он подонок.

< Поль > Я, Я, Я могу это сделать! Обожаю такие штуки! Можно?

Марианна сказала, что насладится местью, только если будет действовать сама, но Полю очень хотелось ей помочь, и она согласилась. Весь остаток утра они продумывали стратегию. Кристоф включался только точечно, когда мог отвлечься от Люка.

Начать решили с гуглбомбинга; слово это хоть и наводит на мысль о ковровой бомбардировке эскадрильей F-4, на самом деле означает попросту использование метода классификации результатов поиска в гугле. Успех поисковика частично обусловлен его алгоритмом: чтобы выдать нужный результат, он отдает предпочтение страницам, на которые есть ссылка на нескольких других страницах. Но его, как и любой механизм, легко взломать. Например, в 2004 году кто-то создал несколько страниц со словом “аферист”, отсылающих к биографии Жака Ширака на сайте Елисейского дворца. Гугл счел это единодушие релевантной ассоциацией и перенаправлял всех, кто искал слово “аферист”, к портрету президента.

Оставалось придумать, какое слово привязать к имени Готье Сандоса. Перебрали “тупого ублюдка”, “старого извращенца”, “убийцу котиков”, потом Кристоф предложил покарать негодяя в то место, которым он грешил. Марианна нашла, что это неглупая идея. Они взялись за работу: пусть гугл на запрос “Готье Сандос” выдает страницы о проблемах эрекции и удлинения пениса. Это было пошло, но доставляло Марианне определенное удовольствие.

Но на горизонте все равно оставалось черное пятно. Youporn.com был пока по-прежнему недоступен, но в конце концов его починят и ролик снова появится в сети. Поль упросил Марианну разрешить ему попросить помощи у каких-то своих интернет-друзей. Она согласилась – при условии, что они не получат доступа к видео.

В тот же день Кристоф за воскресным обедом препирался с Люком, уговаривая его съесть хоть пятую часть своей тарелки шпината. К несчастью, в этом поединке он проигрывал вчистую. Сын глядел на него ласково и с любовью, но ни на йоту не сдвигался с позиции “ни один глоток шпината не попадет мне в рот, никогда”. Они сидели на кухне, друг напротив друга. Солнце, проникая в малюсенькое окошко, похожее на амбразуру, освещало старый пластиковый стол, купленный прошлым летом на блошином рынке. Несмотря на все их усилия оживить кухню и сделать ее уютной, она упорно оставалась унылой и грязной. Никакой вентиляции предусмотрено не было, запахи еды и детской отрыжки висели в воздухе, в конце концов оседая на кафельных стенах в виде жирных пятен. Обычно они обедали в гостиной-спальне, сидя на диване перед журнальным столиком. Но Клер утверждала, что Люк должен привыкать есть за настоящим столом, сидя на своем высоком детском стульчике.

– Ну давай, одну ложечку, Люк, пожалуйста, только одну…

Люк, все с той же невозмутимой улыбкой, ответил: