Дженнифер Доннелли - Чайная роза

— Господи Иисусе! Я рад, что сегодня мне не придется спать с тобой в одной комнате, — проворчал Брендан.

— Что будешь пить? — спросила женщина.

— Пинту «Шефера» в стеклянной кружке с узорами.

— Не наглей, парень.

— Тогда лаймовый сок.

В ожидании заказа Джон Брендан выяснили, что мальчика зовут Эдди и что он живет в одной комнате на Деланси-стрит с матерью, работающей на фабрике, безработным отцом и четырьмя братьями и сестрами. Джо сказал ему, что ищет человека по имени Майкл Финнеган, владельца магазина, и его племянницу Фиону. Потом дал ему квортер, и мальчик пообещал найти их. Закончив есть, Эдди спросил Джо, где тот остановился, а потом побежал выполнять поручение.

— Он может удивить тебя, — сказал Брендан, глядя мальчишке вслед.

— Надеюсь, ему повезет больше, — ответил Джо.

Брендан откинулся на спинку стула, вытер рот салфеткой, рыгнул и сказал:

— Пожалуй, я тоже пойду. Для новой работы нужно купить пару хороших кожаных ботинок. И новую шляпу.

— А шляпа-то зачем?

Брендан самодовольно улыбнулся:

— Хочу вечером навестить семейство Феррара.

— Тебе нужна шляпа, чтобы повидаться с Альфи и Фредом?

— Болван! Я только делаю вид, что иду к ним. На самом деле меня интересует Анджелина.

— Размечтался! Забыл, что Альфи и Фред жили с тобой в одной каюте? Они знают, что ты за тип. И ни за что не подпустят тебя к своей сестре.

— Это мы еще посмотрим.

Приятели попрощались, после чего Брендан пошел в центр, а Джо — на окраину. По мере удаления от Бауэри настроение Бристоу улучшалось. Когда многоквартирные дома сменились изящными особняками Грамерси-парка, оно стало еще лучше. Некоторые районы города выглядели очень симпатично, и Грамерси-парк относился к ним. Да, у Нью-Йорка имелись свои недостатки, и все же город был потрясающий. Брендан, Альфи и Фред считали его местом многообещающим и внушающим надежду. Здесь можно начать новую жизнь. Сделать вторую попытку. Может быть, и ему тоже.

Когда Джо добрался до Ирвинг-плейс, его внимание привлекла перебранка между мастером и двумя рабочими.

— Вы что, глухие, мать вашу? Я же просил убрать вывеску с первого этажа и на ее место повесить другую — художественной галереи!

— Я думал, их нужно повесить одну над другой, — оправдывался один рабочий.

Джо посмотрел на причину спора. Это была красивая, расписанная от руки табличка, прикрепленная к стене кирпичного городского дома и гласившая «ЧАЙНАЯ РОЗА».

— Она наверху, — сказал мастер. — Сейчас спустится. Велела мне немедленно убрать вывеску. Если она увидит, что вы сделали, то оторвет мне яйца. А я потом оторву их вам. Вы ее знаете. Снимите сейчас же.

Джо покачал головой и засмеялся. Похоже, здешняя хозяйка — настоящая ведьма. Держит работяг в страхе Божием… Он двинулся в сторону Двадцать третьей улицы, где, по словам его квартирной хозяйки, жил некий М. Р. Финнеган, торговец галантереей. Может быть, это тот самый человек, которого он ищет.

Фиона стояла в обитой плюшем примерочной и с отвращением смотрела на себя в зеркало.

— Не хочу корсет! Я их ненавижу! Они колются!

Мадам Эжени, лучшая портниха города, и ухом не повела.

— Ваши желания не имеют никакого значения. Нужно делать то, чего требует платье. — Она поджала губы, обошла Фиону кругом, оценивая эффект корсета, затем недовольно покачала головой и крикнула: — Симона!

Появилась измотанная молодая женщина с подушечкой для булавок на запястье.

— Стягивай туже. Остановишься, когда я скажу.

Фиона ощутила, как онемевшие пальцы девушки развязали узел на спине и взялись за тесемки. Потом ей в зад уперлось колено, после чего последовал рывок.

— Хватит! — завопила она. — Слишком туго! Я не смогу сидеть, есть… и даже думать!

Мадам Эжени это не тронуло.

— Сидеть в день свадьбы вы не будете, иначе платье помнется. Есть тоже, иначе насажаете на него пятен. А уж думать и подавно. От этого на лице появляются морщины. У вас одна задача — красиво выглядеть… Еще немного, Симона… — сказала она, похлопав по корсету.

Симона сделала последний мощный рывок. Затем мадам Эжени зашла спереди, схватила груди Фионы и толкнула их вверх.

— Давай! — велела она. Симона затянула тесемки, и Фиона внезапно увидела, что ее грудь вывалилась наружу, как бланманже.

— Проклятье, до моего прихода сюда она была вдвое меньше! — изумилась Фиона, глядя на сидевших сзади Мэри и Мадди.

— Ты только посмотри на себя! — воскликнула Мадди, — это потрясающе! Непременно закажу себе такой же.