Дженнифер Доннелли - Чайная роза

— Кроме того, он является владельцем Первого Купеческого. И… — она наклонилась вплотную к Фионе, — вдобавок вдовцом. Его жена умерла два года назад. За ним гоняются все светские леди города.

Дверь мистера Эллиса открылась, и беседу пришлось прервать. В приемную вышел мистер Макклейн.

— Вы получите свой магазин, — лаконично сказал он Фионе. — О подробностях договоритесь с Эллисом. И не жалейте затрат на рекламу. Если сможете, закажите целую страницу и опубликуйте объявление не в воскресном, а в субботнем выпуске, хотя это и дороже. Именно в субботу большинство ваших соседей получает жалованье. Если хотите, чтобы люди запомнили ваше имя, делайте это тогда, когда у них есть деньги, а не тогда, когда они уже все потратили.

Не успела Фиона вымолвить слово, как он приподнял шляпу, кивнул ей и мисс Майлс и ушел. Девушка едва успела пролепетать «спасибо» и застыла на месте, глядя ему вслед.

Все большие типовые дома из белого известняка, стоявшие вдоль Альбмарль-стрит в модном районе Пимлико, были безукоризненными. Их ставни и двери были выкрашены одинаковым черным лаком, медные почтовые ящики отполированы до блеска, и даже цветы занимали одинаковое количество места в терракотовых горшках или керамических вазах. Перед каждым зданием стоял черный газовый фонарь. В девять часов пасмурного апрельского вечера все они были включены на полную мощность.

Дома говорили о солидной похожести — качестве, которое особенно ценили их обитатели, новоявленные представители среднего класса, изо всех сил стремившиеся доказать, что они ровня старым аристократам из соседних районов Белгрейвия и Найтсбридж. В Пимлико не было ничего крикливого, ничего аляповатого, ничего необычного. Ни мусора на улицах, ни бродяг, ни бездомных псов. Тихо, как на кладбище, душно, как в гробу, и Джо Бристоу не мог его видеть.

Он тосковал по жизни на Монтегью-стрит. Тосковал по дому, где его радостными воплями встречали младший брат и сестры, скучал по язвительным шуткам приятелей, по импровизированным футбольным матчам, разыгрывавшимся на грубом булыжнике. Но больше всего тосковал по черноволосой девушке из дома восемь, которая сидела на крыльце, играя с братом или притворяясь, что занята рукоделием. Тосковал по возможности окликнуть ее, после чего девушка поднимала голову и расплывалась в улыбке. В улыбке, предназначенной только для него.

Его черная коляска, запряженная красивой чалой лошадью (то и другое было свадебным подарком тестя), остановилась перед домом. Джо не ускорил шага; его сердце не забилось чаще от ожидания встречи с женой. Он надеялся только на то, что Милли уже спит. Как и слуги, к пребыванию которых в доме он так и не сумел привыкнуть. Впрочем, как и к наличию слуг вообще. Однако при виде экономки, тревожно расхаживавшей по крыльцу, Джо понял, что его надежды оказались тщетными.

— Ох, мистер Бристоу! Слава богу, сэр, наконец-то вы дома!

— Что случилось, миссис Парриш? Что вы здесь делаете? И где Мэтисон?

— Пошел в свой чулан, сэр. Искать второй ключ от вашего кабинета.

— Зачем ему…

Джо прервал звон бьющегося стекла.

— Это миссис Бристоу, сэр. Она заперлась в вашем кабинете и не выходит оттуда! — выпалила миссис Парриш. — Я думала, она в постели. Только поднялась в свою комнату, как услышала звон и побежала обратно. Я… я не знаю, что случилось… но она словно обезумела! Разбрасывала ваши бумаги и ломала вещи. Я не смогла ее остановить. Пыталась, но она меня вытолкала. Ох, пожалуйста, поднимитесь к ней, сэр! Скорее, иначе она сделает то, что повредит ребенку!

Джо стремительно поднялся на второй этаж. Когда два месяца назад они вернулись из свадебного путешествия, Милли плохо себя чувствовала, и за это время ей лучше не стало. Беременность оказалась тяжелой. В прошлом месяце у жены началось кровотечение и чуть не случился выкидыш. Врач прописал ей постельный режим.

Когда Джо начал рыться в кармане, разыскивая ключ, из-за двери послышались рыдания и громкие удары; казалось, на пол одна за другой падали книги. Он открыл дверь и увидел, что кабинет разгромлен. Бумаги валялись на полу. Книжный шкаф был вывернут наизнанку, а стекла секретера разбиты. Посреди этого хаоса стояла Милли. Ее лицо было заплакано, ночная рубашка обтягивала выпуклый живот. Она держала в руке пачку бумаг. Джо узнал их. Это были отчеты частного сыщика, нанятого им для поисков Фионы.

— Милли, вернись в постель. Ты знаешь, что не должна вставать.