Игорь Агеев: Неспортивная история [Сценарий, использовавшийся в фильме «Куколка»]

— Отдохни пять минут, — советует Марина.

Пропускаю ее шуточки мимо уха, иду к противоположной стене, бросаю сумку на пол, стою, жду, когда перемена закончится. Смотрю по сторонам. Вижу в углу, возле окон, такую картину: Шура пригнул Халикова за шею к паркету и пытается его снова оседлать, а тот, бедный, вырывается, повторяет одно и то же:

— Пусти, Шур… Ну, Шура… Пусти…

— Два раза уронил? Уронил. Теперь еще два штрафных круга. — И чтобы Халява его лучше понял, на каждом слове Шура отпускает Халикову чувствительные щелбаны.

— Кончай, пятиэтажный! — просит Халиков. — Ну ты, дурак, пусти…

— Я дурак?! — картинно возмущается Шура. — Это тебе за дурака. — И награждает Халяву подзатыльником, а потом, развернув, бьёт его ногой по заду.

Халиков, чудом удержавшись на ногах, отлетает метра на два, почесывает ушибленный затылок.

— Иди сюда, — приказывает Шура-пятиэтажный.

— Не пойду, — гнусаво отзывается Халява.

— Иди, хуже будет.

— Ну, кончай…

— Иди, сказал!

Халиков пробует убежать, но пятиэтажный в два прыжка догоняет его, зажимает голову Халявы под мышкой и снова учит щелбанами. Рядом, облокотившись на подоконники, стоят мои однокласснички и ни слова этому длинному кретину. Наоборот, кто-то ржет, кто-то без эмоций наблюдает, кто-то делает вид, будто его это не касается. А пятиэтажный тем временем волтузит несчастного Халикова как хочет. Тот уже ничего не говорит, только постанывает. Отделяюсь от стены и прямым ходом к Шуре. А тот:

— Это тебе за папу. — Щелбан. — Это тебе за маму. — Еще щелбан. — А это от меня лично. — Подзатыльник.

— Чего ржете? — подходя, говорю веселым наблюдателям, а затем пятиэтажному: — Ну ты, высокий, вся сила в рост ушла? Кровь до мозгов не достает?

У Шуры аж челюсть до пупа. Отпустил Халяву, смотрит на меня сверху вниз. Моя макушка ему еле до груди достает.

— Напрашиваешься, спортсменка? — оглядывается на притихших зрителей. — Гуляй отсюда, пока я добрый. — И к Халикову: — Халява, два штрафных круга!

Тот уже было сделал шаг к пятиэтажному, я встала между ними.

— Откатался, Шура, — говорю. — Ходи ногами — здоровью помогает.

— Чего, играем мы, — Халиков за спиной гнусит.

— Заткнись, — бросаю через плечо.

Пятиэтажный снова по сторонам огляделся, усмехается. В рекреации потише стало, все в нашу сторону уставились. Те, кто со спины на меня смотрели, наверное, не поняли ничего. Просто пятиэтажный дернулся вперед, шагнул, а потом вдруг на колени передо мной грохнулся и, когда я отошла в сторону, мордой пол припечатал. Мне наш массажист точку одну показывал, если туда даже пятилетний двумя пальцами что есть силы ткнет, человек как бы засыпает на несколько секунд и еще секунд сорок просыпается.

В общем, Шура на пол прилег, а я слышу, кто-то за спиной присвистнул. Оглядываюсь — Панов на меня смотрит. Лицо не то, чтоб красивое, но есть в нем что-то… Посмотрел он на меня, головой мотнул и отвернулся, наблюдает, как пятиэтажный в себя приходит. Я вернулась к своей сумке, взяла ее, полезла внутрь, чтобы руки как-то занять.

В это время Халява пятиэтажному подняться помогает:

— Шур, ты в порядке?

— Уйди, гнусь!

— Ты чего… Это ж не я, это она…

— Я тебя сегодня с твоей шмакодявкой из школы не выпущу, понял? — и замахивается.

Халява в сторону отскакивает. Шура встает, отгоняет от окна двух-трех, опирается о подоконник, дышит тяжело.

В это время приходит училка по литературе, класс отпирает.

— Просили тебя? — подходит ко мне Халява. — Это же Шура, пятиэтажный.

— Ну и что?

— Дура ты, — говорит, — просили ее!..

И зазвенел звонок.

Звонок звенел и тогда, когда я застегнула куртку, подхватила на плечо сумку и к выходу двинула. Гляжу, в тамбуре стоит Халиков.

— Стой! — говорит. — Смотри. — И через стекло на улицу пальцем тычет.

Перед школой трамвайная линия, сразу за ней — дорога, за дорогой подворотня. У подворотни топчатся трое — пятиэтажный и еще два каких-то не из нашего класса.

— Ты бегать быстро умеешь? — интересуется Халиков.

— Ну?

— Если сразу вправо, могут и не догнать.

— А эти двое — кто?

— Лимон и Гуська… Они раньше у нас учились, теперь рядом, в пэтэу.

Мимо проходил Панов. Глянул в нашу сторону и на улицу вышел.

— Можно было бы Лёху попросить…

— Кого?

— Панова, — вздыхает Халиков. — Да он не поймет. Ему теперь примерным надо быть.

— А что?

— Да!.. — машет рукой Халява. — Он тут связался по глупости с компанией. Обворовали палатку и засыпались. Ну, Елена, наша классная, его вытащила. Взяли на поруки.