Владимир Данилушкин - Магадан — с купюрами и без

В январе солнышко показывалось мало, в феврале оно низкое, но не беда, подрастет. А там, глядишь, и зарплата прибавится. Ну, не зарплата, так пенсия. Идешь на работу, солнечное сияние прямо в глаза с востока, из-за башенки политехникума, идешь с работы — тоже в глаза, но с юга. Так что мало что видишь вокруг, ослепленный. Хорошо, что к концу месяца светило вскарабкалось повыше, можно увернуться, а после женского праздника дорожники вдруг посолили улицу, отчего одна женщина испытала небольшой шок. Взяла прозрачный кристаллик толщиной с карандаш, попробовала на язык и потом в продуктовом магазине не смогла сдержать своего красноречия. Мол, соль на мостовую сыплют — совсем сдурели, а июль придет — чем горбушу да кету солить? Я решил пойти на место события, а в голове вертелось испанское слово «солей» — солнышко. Для того, должно быть, и солили, чтобы солнышко приманить.

Сделав непроницаемое, как у дорожного инспектора, лицо, я остановил женщину, принесшую соль: мол, бывает на вкус солоно, а на самом деле яд, вы поосторожнее, не лазьте в каждую дырку. Не всегда язык до Киева доводит, иной раз Марчеканом может кончиться. Она от неожиданности закашлялась и принялась оправдываться: мол, лизала не взатяг. Да что там, — улыбаюсь, — поступайте, как вам подсказывает хваленая женская интуиция!

Выхожу из магазина и к перекрестку. И, правда, солевые кристаллы заметны на почерневшем снегу. С трудом сдержал искушение засунуть их в рот, как бывало в детстве: такую соль-лизунец давали коровам, и она нам, пацанам, была настоящим лакомством: лизнешь и резко вдохнешь воздух, оно и сладко делается. Кстати, в 92-м жена привозила из Анкориджа бразильские леденцы с солью. Вспомнил детство!

К вечеру посоленный снег съежился от тепла, как я сам, бывало, ежился от холода. Он потек в сторону речки Магаданки со скоростью тающего меда. Такое обманчивое ощущение, что подсоленная вода быстрее найдет путь к соленому Охотскому морю.

Снежная пульпа набухла, возбудилась, почернела и сверканием напоминала мазут — под стать тому, что капельно извергали из себя всю зиму автомобили. В том числе занятые на вывозке снега, его в эту зиму нападало с большим избытком, и знатоки предсказывают богатый урожай брусники, жимолости и голубики, хорошие подходы горбуши, кижуча и кеты.

На обочинах снег потерял свою ужасающую монолитность. Поверх сугробов уже в феврале образовались крохотные ледяные корочки, под ними пустоты. Парниковый эффект. Медленно углубляется крохотная снежная камера. Потом крохотная ледяная крыша ломается, сугроб получает такой вид, будто его выклевали огромные сказочные птицы.

Позавчера с коллегами был в поселке Ола: выступали перед школьниками, а учебное заведение у них знатное, 90-летие отметило. Потом ждали автобуса три часа. Многое повидали из того, на что не обращаешь внимания, если настроен на обычную городскую спешку.

Красивая собака с шакальей мордашкой, лаечка, составила нам компанию. Не обращая внимания на людей, грелась на бетонной плите тротуара у автовокзала, и это на двадцатиградусном морозе. Сама белая, цвета слоновой кости, но с черными проблесками: перепачкана угольной пылью. Ощущение такое, что извозилась нарочно, прячась в чьей-то углярке — чтобы потом ловить головой и туловищем солнечный свет. Продвинутые частники-огородники чернят сугробы угольной пылью, чтобы пораньше посадить картошку, опередить конкурентов и монопольно торговать на Колымской трассе, куда стремятся большегрузные автопоезда, а в дальних поселочках картошку удается вырастить только особо упертым мичуринцам.

Порой за огородные заборы магаданцев, живущих в собственных домиках, наметает за зиму метра полтора осадков — если не принять мер, до осени не растает. Но здесь-то, в старинном поселке, который мы посетили писательской бригадой, по сравнению с городом, снега немного. Возможно, его сдуло ветром. Правда, я до сих пор был уверен, что не бывает в Оле сильных ветров.

Воздух здесь посуше, так что горло в несколько приемов очистилось совершенно. Никаких ингаляций не потребовалось. Наверное, потому, что море рядышком, а в Магадане до него мне полчаса хода. Дышишь с радостью, вроде как поешь, но беззвучно. Гортанью, голосовыми связками ощущаешь спиртовый вкус воздуха и характерный запах стирки. Особенно после того, как подошли две девчушки в расшитых национальными узорами пальтишках из «Детского мира». Перемежая курение сигареты с разговором по мобильнику, красуются перед престарелыми незнакомцами горностаевой грацией, стреляют раскосыми глазками из лука сросшихся бровей.