Сара Уинман - Дивная книга истин

Она привязала свой ботик к пробитому корпусу, и два суденышка стали легонько подталкивать друг друга, как старые приятели, каковыми они, собственно, и являлись. Дивния обнаружила в кармане кусок имбирного пряника, аромат которого ощущался особенно остро на фоне тяжелого запаха ила и водорослей. Этот кусочек сразу согрел ее желудок, изгоняя из тела холодную сырость тревоги. Она провела рукой по обросшему водорослями борту «Избавления». К этому моменту ветер стих, наступил полный штиль, и она, наклонившись ближе, начала рассказывать баркасу его собственную историю.

Когда она закончила рассказ, на горизонте забрезжила светлая полоса. Бриз вернулся; по берегу крадучись поползла дымка. Река снова пришла в движение. Дивния приложила ухо к влажным доскам обшивки и услышала нечто, прежде ею не слышанное. Будь то человеческая грудь, она назвала бы этот звук сердцебиением. Но в случае с баркасом ей не удалось подобрать название.

С маяка донесся звон колокола, предупреждая о тумане, который уже протягивал длинные языки в сторону Дивнии, повисал на ветвях клочьями испанского мха, покрывал солеными разводами листья рододендронов и папоротников. И вдруг ей стало страшно. Испуганная старуха поплотнее закуталась в плед и съежилась на дне лодки. Открой лодочный сарай , давеча сказал ей сон. Она взглянула в сторону когда-то белого строения, и собственная жизнь представилась ей жалкой мошкой, запутавшейся в янтарной паутине прошлого. С тихим шепотом пришел рассвет. Она вздохнула, его встречая.

Туман уже рассеивался под лучами солнца, когда она причалила к камню, вылезла из лодки и поспешила к фургону, пока наступивший день не попытался сбить ее с решительного настроя. Снаружи на стенке фургона висели ключи разных форм и размеров: ключи к лодкам, ключи к домам, ключи к неведомым замка́м, а также ключ к пониманию – маленький такой, на истрепанной аквамариновой ленте (сейчас она уже не помнила, почему его так назвала). Дивния приблизила лицо к связке, высматривая характерные контуры ключа от лодочного сарая, который она в последний раз трогала двадцать пять лет назад. Вот и он – давний знакомец, ни с кем не спутаешь. Отделив ключ от связки и торжествующе подняв его над головой, она направилась к замшелой двери сарая.

Ключ легко повернулся в скважине. Она сняла висячий замок, толкнула заклинившую дверь, потом навалилась на нее всем телом. С жалобным стоном дверь распахнулась, и в тот же миг нахлынули воспоминания о последнем годе жизни с Газетным Джеком – и ноги ее подкосились, и она не могла подняться с земли, пока не прочувствовала все это вновь: и печаль, и радость, и много-много боли.

В конце концов она поднялась и перевела дыхание, не спуская глаз с двери, которая беспрестанно качалась на петлях, хотя бриз уже стих и не было ни малейшего движения воздуха. Словно маятник утерянного времени, дверь качалась сама по себе при полном безветрии.

На пороге в нос ей ударила застарелая вонь давно обезлюдевшего, пропитанного соленой влагой помещения. Нити паутины протянулись от стен к полу и потолку, споры зеленой плесени витали, резвились и множились в воздухе перед ее глазами. И еще было какое-то шипение с присвистом, вроде утечки газа из трубы, или затяжного неприличного звука, или очень долгого выдоха – это высвобождался из склепа застоявшийся воздух. Она открыла балконную дверь, чтобы впустить внутрь запахи моря, вместе с которыми в проем ворвался и солнечный свет, полосой протянувшись до противоположной стены через холодную пустую постель. А на стене над постелью по-прежнему висела оранжевая морская звезда. Она сняла ее с крючка, подержала в ладонях, – и на минуту былая Дивния явилась из прошлого, чтобы ее утешить, примостившись на краю постели. Уже двадцать пять лет она жила без этого мужчины. А ведь когда-то всего лишь один день без него казался невыносимым.

Двадцать пять лет, произнесла она вслух. Ты можешь в это поверить, глупый ты человек?

Она услышала его хриплое дыхание. И услышала его голос.

Мы были молоды, сказал он. Хотя бы это у нас было.

Молоды! – фыркнула Дивния. Да мы с тобой никогда не были молоды!

Ты никогда не выглядела лучше, чем сейчас, послышался голос Джека.

У тебя мозги набекрень.

За что ты меня и любишь.

Это верно.

Ты следишь за своим здоровьем, Дивни?

Когда о нем вспоминаю. А ты?

Кашель прошел. Я снова силен. До тебя доходят мои сны?

Конечно. Правда, с ними не все ясно.