Владан Десница - Зимние каникулы

«Ты подумай, он будто нарочно все это вытворяет, чтоб растрогать старуху!» — мелькнуло у Эрнесто смутное предположение.

Шьор Карло опять сомкнул веки; он открывал их время от времени, но все реже и на все более короткие промежутки времени. Наконец погрузился в сон. Дыхание его становилось все более спокойным. Женщины уселись в кружок, шепотом беседуя; мужчины вышли наружу покурить. Разговаривали, обсуждали, как и откуда вдруг обрушивается такая беда — никогда прежде он не жаловался ни на сердце, ни на иные какие-нибудь хвори.

— И как раз сейчас, в самую злую минуту! — сказал Анте Морич.

Нарциссо высказал суждение, что беда всегда приходит в самый неудобный момент.

— А когда, интересно, для беды самый удобный момент? — спросил Эрнесто. — Когда б она ни приходила, она никогда не нужна. Смерть вот тоже приходит внезапно. Пусть больной месяцами томился, пусть со дня на день ожидал кончины, пусть все вокруг удивлялись, откуда у него такая выносливость — смерть, когда она приходит, всегда оказывается внезапной! Эта постоянная внезапность смерти, это нечто ее собственное, ей присущее, вероятно, и является формой ее сути — просто-напросто ею самой!

Умолкли. Поездка в город, казалось, была теперь поставлена под сомнение. Разве не полагалось бы при таких обстоятельствах отложить ее до другого раза? Хм! Осложнение!

— Если мы отложим поездку, — нарушил молчание шьор Анте, — ему мы этим не поможем, а дело с ущербом может затянуться, возникнут какие-нибудь новые обстоятельства, могут вовсе прекратить выплату — ведь по нынешним временам не знаешь, что может человеку на голову свалиться!.. А потом, мы получим возможность (это трудно, но все-таки — кто знает?!) привезти врача или хотя бы с ним посоветоваться.

Форма была найдена.

На рассвете женщин уговорили пойти к Доннерам и немного поспать. Нарциссо скрючился на стуле…

Уже солнце поднялось, когда в комнату ворвался деревенский парень и, не осознавая ситуации, громогласно начал:

— Петрина велел вам сказать…

Жестами ему велели замолчать и увели на лестницу.

— Петрина велел вам сказать, давай, говорит, туда и передай им, что, ей-богу, больше ждать не буду, если хотят, пускай сразу идут!..

От крика его проснулся и шьор Карло. Сообщил, что чувствует себя отдохнувшим и что ему получше.

— Езжайте, из-за меня не надо оставаться. Письмо к брату я не закончил. В другой раз, если здоровье позволит…

Едущие попрощались, вышли. Молча и словно бы нехотя полезли в телегу.

— Готово? — через плечо спросил Петрина.

— Готово!

Едва телега тронулась, шьора Тереза проговорила, что со шьором Карло, должно быть, все не так просто и что нынешний приступ, по сути дела, есть такой же, какие случаются перед кончиной, — ей это хорошо известно, у нее было три тетки, и за всеми тремя она ухаживала до самой их смерти. Сообщение это камнем пало на души обоих мужчин. Они подумали, что не стоило бы ей так сразу и так жестоко об этом болтать. Еще некоторое время обсуждали тему, потом погрузились в молчание, которому помогала и бессонная ночь. Отмеряя в душе агонию шьора Карла величиной пути и медленностью своей езды, они уже задолго до города, каждый про себя, пришли к выводу, что последний час его пробил. В этом их убеждали смутные угрызения совести за то, что они покинули его в такую минуту. Каждый понимал, что два его спутника испытывают подобные же чувства, и совпадение трех одинаковых суждений придавало более прочную и реальную основу их собственным, личным страхам. Однако вслух им не хотелось признаваться в этом, лишний раз напоминать. А когда они в конце концов достигли города и вылезли из телеги, от того момента, когда в их душах родилась уверенность, что шьор Карло мертв, прошло уже столько времени, что теперь они представляли его себе не иначе как остывшим, даже почти оледенелым трупом. Они больше и не думали о том, чтобы доставить врача. Вместо этого, вспомнив о невзгодах, связанных с погребением попадьи, Морич еле слышно сказал Эрнесто:

— Не худо бы мимоходом поинтересоваться, где тут гроб купить… На всякий случай…

Попадавшимся навстречу знакомым они коротко сообщали о том, что постигло шьора Карло, и всякий раз Морич заканчивал словами:

— Когда мы уехали, ему и часа не оставалось прожить…

А горожане, передавая друг другу новость, принимали во внимание этот давно прошедший час, и по городу весть о смерти шьора Карло разнеслась как вполне достоверная. Ровно в полдень, завершив поход по учреждениям, Морич и Эрнесто объявились на площади. Их встретила группа друзей и знакомых, жаждавших из первых рук услышать подробности.