Геннадий Башунов - Безбожие. Героический Режим + Злая Игра

В этот момент смрад горящего мяса исчез. Вернее, его переборола другая, ещё более жестокая вонь. Синий Господин, пьяный настолько, на сколько человек вообще может быть пьян, едва стоял, держась за лестницу, и, надув щёки и сложив губы бантиком, дул. Когда его перегар заполнил всю залу, Господин, с трудом вдохнул и издал резкий крик. Каждый из двадцати двух противников в пещере вспыхнул неровным синим пламенем. Маг пьяно расхохотался и свалился на пол лицом вниз.

Жрец, с которым я сражался, замер. Ударом закованной в Тень ступни я раздавил его голову и бросился на поддержку Судьи - ей сейчас приходилось хуже всего.

Гая перекинулась в ту полузвериную форму, в которой сражалась с предводительницей ведьм. Вот только теперь её аура переливалась не всеми цветами радуги, а чёрно-бело-коричневой смесью Света и Скверны. Старуха не выдержала всех испытаний за этот день и поддалась, что не мудрено. Ораю отступала от неё и ещё одного противника - двухголового урода с необъятным туловищем и каменным молотком в единственной руке, на месте второй змеилась хищная пасть, наполненная человеческими клыками. Судья могла драться, но почему-то отступала... Хотя, понятно - почему.

Я налетел на Гаю сбил её с ног и заключил в кокон из Тени. Старуха разбила его тремя ударами своих сухих кулаков и, издав жуткий визг, набросилась на меня. Я насадил её на одну из сабель, что когда-то принадлежали её жениху, ударом Крыла повалил на землю и, взяв вторую саблю, принялся рубить её тело на куски. Старуха попробовал подняться, но я сбил её ещё одним ударом, едва не размазав по полу.

Бой шёл с переменным успехом. Свей вцепился в невысокую жрицу и пырял её длинным ножом, пока один из "ребят" вколачивал в её тело уже третье короткое копьё. Мёртвый валялся на полу бесформенным кулём, походило на то, что его просто сломали пополам, а потом ещё и как следует потоптались по телу. Кремень бесцельно бродил по зале, пока не запнулся о валяющееся на полу тело и не упал - у него не было височной кости и половины головы, изувеченный мозг с тихим хлюпаньем вывалился на камень. От "ребяток" осталось всего шесть человек. Алая, постанывая, отползала к лестнице - ей оторвали правую руку, от доспеха из железных пчёл ничего не осталось.

Плевать. Нужно делать то, что начал. Мы не должны проиграть из-за того, что я не доделал свою работу. Я с остервенением врубился в плоть Гаи, и кость её правого предплечья, наконец, поддалась. Вторым ударом я отсёк её руку, а потом с тяжёлым стоном напряжения пронзил насквозь голову. Тень задрожала раны и проникла внутрь головы ведьмы. Через миг череп старухи раскололся на пять частей, и Гая, наконец, замерла.

В этот момент мне в спину прилетело так крепко, что доспех из Тени едва выдержал.

- Ублюдок! - визжала Инча, её лицо перекосилось, изо рта текла слюна. Я заметил, как по её шее поднимается Скверна, превращающая белую гладкую кожу в бугристый гнойник. - Предатель! Мама говорила мне... Говорила!

Она швырнула в меня ворох амулетов, которые на лету вспыхнули несколькими цветами. Я поднял Щит, но те его миновали, врезались в Доспех и взорвались, отшвырнув меня в дальний конец пещеры. Я с неимоверным трудом поднялся на четвереньки. Из рта, носа, глаз и ушей текла кровь, капая на камень. Правая рука подкосилась, и я упал лицом на камень. Повернув голову, я понял, что моя правая рука превратилась в сплошную вывернутую наружу рану.

- Твоя сперма, помнишь, предатель? - прокричала Инча, вытаскивая из поясной сумки ещё два амулета. - Помнишь, как дал её мне? Как я высасывала её там, в лесу? Как ты...

За её спиной появилась Алая. У неё уже было две руки, причём правая явно ещё несколько минут назад принадлежала мужчине. Поднятый под самый потолок молот Корда плавно опустился Инче на затылок. Друидка пошатнулась вперёд, но не упала. Алая подняла молот во второй раз - камень отбойника был в крови и прилипших волосах - и опустился между лопатками поддавшейся Скверне друидке. Инча повалилась на пол, и Алая размозжила ей голову третьим ударом. Падчерица Корда бросила молот, ухватила тело Инчи за руку и потащила ко мне. Пока она проделывала этот путь, я едва смог сесть, привалившись к стене.

- Нет времени, - сказала она, бросая труп к моим ногам. В её руке появился кривой нож. - Но ты не боишься шрамов? - Она сняла кожу с руки Инчи и приложила к моей правой руке. - Немного пощиплет.

Мою руку будто опустили в чан с концентрированной серной кислотой. Я зашипел, тело непроизвольно выгнулось. Но вскоре боль отступила, превратившись в терпимую. Нет, рука не зажила, она по-прежнему оставалась распухшей раной лишь кое-где затянутой чужой кожей, но я мог ей пользоваться. Я заключил своё тело в Доспех и подобрал выроненную саблю. Алая уже выгрызала глотку высокому красивому парню с перевязанными крест-накрест глазами. Парень пытался достать её короткой саблей, но моя союзница вертелась и пританцовывала вокруг него, погружая в его тело то зубы, то скрюченные пальцы с отросшими когтями. Я обошёл парня, подрубил ему правую ногу, толчком пятки в крестец отправил его на пол и оставил Алой.