Бен Элтон - Всё возможно, детка

Я ответила, что, по-моему, это просто отличная идея. Мы можем в первый раз взять Дика и Дебби в путешествие.

Некоторое время мы молча обдумывали это, а затем снова стали целоваться, а потом Сэм сказал, что любит меня, а я сказала, что люблю его, и мы опять целовались, а потом Сэм положил голову мне на животик, где она сейчас и находится. В одном я точно уверена: что бы ни произошло, выживут ли наши Дик и Дебби или нет, но вся эта канитель с искусственным оплодотворением пошла нам с Сэмом на пользу. Мы действительно стали намного ближе друг другу.

Половина первого ночи. Мы с Люси провели вместе замечательный вечер и договорились съездить куда-нибудь на следующих выходных. Вот тогда-то я ей все и расскажу.

Люси, наверное, уже час как спит. У меня же уснуть не получается. Я лежу и думаю о Дике и Дебби и о том, что я наконец понял, как и чем будет заканчиваться мой фильм. Я только что дописал финальную сцену и отправил ее по факсу Эвану, который, насколько мне известно, вообще никогда не ложится спать.

ПАВИЛЬОН. ДЕНЬ. ДОМ КОЛИНА И РЕЙЧЕЛ.

Все станет известно сегодня днем. Колин и Рейчел сидят в гостиной и с нетерпением ждут телефонного звонка. Оба как могут поддерживают друг друга. Только вместе они могут найти в себе силы дождаться столь важной новости. Они держатся за руки. Звонит телефон. Колин делает движение, чтобы снять трубку, но Рейчел слишком крепко держит его руку. Возникает комичный и вместе с тем трогательный момент, когда Колину приходится с трудом высвободить руку из судорожно сжавшихся ладоней Рейчел. Наконец он добирается до телефонной трубки. Некоторое время молча слушает. В глазах Рейчел мы видим надежду и страх, каких она не испытывала никогда в жизни. Колин улыбается, улыбается настолько широко, что кажется, его улыбка заполняет собой весь экран. Он говорит: «Спасибо», - и кладет трубку. Он смотрит на Рейчел, она на него, и наконец он произносит: «Они держатся». Конец фильма.

Вот и все. Что бы ни случилось дальше с Люси и со мной, фильм будет заканчиваться именно так. Этот финал пришел мне в голову сегодня вечером, и он именно такой, как я хотел.

Только что позвонил Эван. Надеюсь, он не разбудил Люси.

– Жалкое хныканье, сентиментальный сироп, типичная патока для типичного английского обывателя. В общем, дерьмо собачье, - сказал он. - Я в восторге.

Похоже, сегодня никто из наших еще не ложился спать. Мне позвонили Петра, а затем Джордж, который, похоже, больше вообще не спит из-за своего Катберта.

Слова Петры сопровождались вздохом облегчения.

– Это правильное решение, Сэм, - сказала она. - Теперь я наконец могу вам об этом сказать. Если бы я поехала в Лос-Анджелес с какими-то там только что начавшими развиваться зародышами, продюсеры просто отозвали бы свои деньги.

Я отключил телефон в спальне и, сидя в гостиной, налил себе последнюю порцию виски (что мне позволено после того, как я внес посильный вклад в наше общее с Люси дело). В этот момент позвонил Джордж.

– Отлично, старик, - сказал он.

На это я ответил, что именно так и представлял себе работу настоящего писателя и сценариста.

Не знаю, почему, но во мне растет уверенность, что все будет хорошо.

Дорогая Пенни.

Сегодня у меня начались месячные.

Это произошло примерно в одиннадцать утра. Началось без всякого предупреждения и очень тяжело, но дело, конечно, не в этом. Главное: все мои мечты убиты.

Я не беременна. Я никогда не была беременна. Те два эмбриона, которых я назвала Диком и Дебби, умерли неделю назад.

Я чуть ли не целый час просидела, рыдая, в туалете. По-моему, за всю свою жизнь я не плакала столько, сколько сегодня. Глаза у меня опухли и болят. Ощущение такое, что в них воткнули по кинжалу.

Как выяснилось, оплакивала я не только неродившихся и даже толком никогда не существовавших детей. Это было лишь началом того кошмара, которым обернулся для меня сегодняшний день. Я оплакивала всю свою жизнь, ту жизнь, которую, как мне казалось, я прекрасно знаю и в которой, как выяснилось, я ровным счетом ничего не понимала.

Я пишу это, сидя на кровати в одиночестве. Теперь она только моя. Сэма здесь нет, и он больше не вернется. Где он, я не знаю и знать не хочу. Я от него ушла.

Сейчас наберусь сил и опишу все, что сегодня произошло, - чтобы никогда не забыть.

Проплакав столько, что, казалось, я должна была умереть от обезвоживания организма, я поняла, что надо рассказать обо всем Сэму. Мы столько всего пережили вместе, и я считала, что он захочет быть со мной в тот момент, когда рухнули все наши надежды. И вообще он был нужен мне. Прожив почти неделю, будучи наполовину уверенной в том, что внутри меня растет и развивается мой будущий ребенок, а может быть, даже двое, я вдруг почувствовала такое отчаянное одиночество, какого и вообразить себе не могла.