Джеймс Хайнс - Рассказ лектора

Все против этих людей, думал Нельсон, открывая портфель, даже здесь, в аудитории. Очень вероятно, что и после университета они окажутся за прилавком магазина или в яме автосервиса, или, в лучшем случае, за столом в огромной, залитой люминесцентным светом конторе. Иногда он гадал, что им проку от его лекций. Поможет ли «Великий Гэтсби» выбить прибавку к жалованью? Облегчит ли «Грозовой перевал» бремя беспросветной работы? Нельсон заглянул в портфель и увидел только свой ленч и потрепанного «Копперфилда» с оранжевым корешком. Много ли пользы этим людям от «Дэвида Копперфилда»? Много ли пользы от «Дэвида Копперфилда» кому бы то ни было? Много ли пользы от «Дэвида Копперфилда» ему самому?

Он достал книгу, закрыл портфель и подошел к кафедре. У него не было с собой ни конспекта, ни критических работ. «Хватит ли этого? — думал он, глядя на мятую бумажную обложку. — Неужели книга — все, что нужно этим ребятам?

Я никогда не узнаю, и в этом суровая правда преподавания». И в этом же, напомнил себе Нельсон, его величие.

Он положил книгу перед собой, раскрыл, разгладил ребром ладони старый хрустящий разворот. «Должно хватить, потому что больше мне им предложить нечего».

Приложив к странице четыре уцелевших пальца, он поднял глаза от книги и начал читать по памяти.

— Глава первая, — сказал Нельсон Гумбольдт. — Я родился.

Ныне молю всех, кто слушал или читал эту книжицу: коли что-нибудь в ней пришлось вам по сердцу, благодарите Господа Нашего Иисуса Христа, от Которого исходит все благое и мудрое. Коли же что вам не угодило, то корить прошу мое неумение, понеже охотно написал бы лучше, будь у меня поболе сноровки. Ибо сказано: «Все написанное написано для вашего назидания»; таково было и мое намерение. Посему во имя Господа смиренно прошу: молитесь обо мне и простите мне мои прегрешения — перво-наперво многие, многие цитаты из лучших и более благочестивых авторов, наипаче же в главе 18, где Вита говорит словами Томаса Гарди, Льюиса Кэррола, Эмили Дикинсон, Вильяма Шекспира, Джона Мильтона, Теренция, Платона и Библии. Благодарю Господа Иисуса Христа и Его Пречистую Матерь и всех святых, от века Ему благоугодивших, и молю их даровать радость покаяния, прощения и искупления моим друзьям, изливавшим на сей скромный труд один токмо свет благочестия и разумения: Киту Тейлору, Джону Марксу, M артину Льюису, Гретхен Валь, Карен Виген, Маргарет Вонг, Россу Орру, Дрору Варману, Глендону и Мэри Хайнсам, Марсии Кел-ли, Бекки Макдермонт и Дину Гаррисону, отцу Лотарингии Эльзас. Молюсь также о рабах Божиих Ниле Олсоне и Питере Стейнберге, сотрудниках издательства, достойных плотию взойти на небо. Благослови, Господи, Джорджа Уитта и Рейгана Артура за добродетель невиданного терпения. Молюся о блаженном успении Тигровой Лилии (1983 — 1999) и мистера Альпа (1982 — 1999), созданий, быть может, простых, но не бездушных. Еще молю напоследок Царя царей и пастырей Пастыря, искупившего нас Своею Честною Кровью, о Мими Майер, которая в сем почти и не нуждается, будучи столь близка к святости, сколь Господь сие на земли дозволяет. Да сподобимся мы с ней в день Страшного Суда десную часть спасаемых обрести. Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа. Аминь.

Здесь заканчивается книга «Рассказа лектора», составленная Джеймсом Хайнсом, да помилует Господь его душу. Аминь.

«Хотел учиться и других учить» — Дж. Чосер «Кентерберийские рассказы». Общий пролог — пер. И.А. Кашкина. Все цитаты из Чосера приведены в переводе И.А. Кашкина и О.Б. Румера.

Хогг Джеймс (1770 — 1835) — шотландский поэт-самоучка, открытый Вальтером Скоттом. Современники называли его Эттрикский Пастух. Самой значительной работой Хогга считается «Исповедь оправданного грешника» (1824) — рассказ психопата, предвосхищающий современный психологической триллер.

Браунинг Роберт (1812 — 1889) — английский поэт, автор философских поэм. Стихотворение «Андреа дель Сарто» было написано в 1855-м. Согласно Вазари, Андреа, сын портного, очень рано прославился и заслужил прозвище «Безупречный художник», но затем растратил деньги, полученные от короля Франциска I на создание живописной коллекции, и «потерял все, что с таким усердьем достиг». Правда, Вазари, составляя биографии своих коллег, редко избегал соблазна присочинить; современные ученые сомневаются в правдивости его (и Браунинга) рассказа.