Баян Ширянов - Занимательная сексопатология

Я не стал уточнять, откуда в животе взялись ребра, и, сверившись с девственно пустым ежедневником, согласился.

Подруге по внешнему виду было далеко за тридцать. Хорошо, что не пятьдесят… Впрочем, Саша не обманул, выглядела она превосходно. Это если не обращать внимания на лицо. Но и в нем, если привыкнуть и присмотреться, можно было найти некоторую долю привлекательности.

- Та Люся. - Не дожидаясь, пока Саша ее представит, женщина взяла инициативу в свои руки и немедленно протянула одну из них для лобзания.

Кожа у Люси оказалась на удивление мягкой и упругой.

Отозвав меня в сторонку, фотограф лихорадочно зашептал:

- Ты только при ней матом не ругайся! Она это как-то странно воспринимает. И особенно не говори «еть ту Люсю». От этого она просто в бешенство приходит…

- Да разве я когда позволял себе?.. - Возмутился я. - Да еще и такие вульгарные выражения?

Дальше все покатило по накатанной. Раздевание под объективом и мощными лампами, появление партнера. Меня. Раздевание меня, минет в разнообразных позах и само введение.

Когда Саше надоело портить пленку на увековечивание моих наслаждений, он и сам присоединился к нашей скульптурной группе. И тут, дернул же меня кто-то за язык!

Представьте бутерброд из трех тел, причем я с самого низу. И я, в припадке забывчивости, (не думайте про белую обезьяну!) вякаю:

- Хорошо-то как, еть ту Люсю!

И немедленно оказываюсь придушенным. Женские пальцы впиваются в мое горло и откуда-то сверху раздается зловещее шипение:

- А ты, мудак, понимаешь, что делаешь?

- Отпусти! - Хриплю я.

- Я - та Люся! - уже в голос орет женщина и скидывает с себя Сашу-наездника. - Понимаешь, та самая Люся, которую вы все, ублюдки, сношаете через слово!

- Я же предупреждал! - Кричит Саша. - Она же долбанутая!

И тут я испытываю ужасное облегчение, ибо хватка на моей шее начинает слабеть и, через мгновение, исчезает вовсе.

- Да! - Восклицает та Люся. - Меня исследовали! В Ганушкина.

Она встает надо мной, вся сочащаяся праведной яростью.

- А вы представляете, каково мне жить? Как только какой-нибудь гнусный пролетарий выдает эту фразу, - меня аж всю трясет, словно он, козел, меня на самом деле имеет!

- Ужас! - Выдавливаю я из себя.

- Ужас? Ха! - Та Люся уже кричит, но в этом крике больше от обычной истерики, нежели от ярости. - Я лежала! Да! Лежала в одной палате с Матерью! Той самой Долбаной Матерью! Так ее, беднягу трясло сутки напролет! А Муму? А еще Доска была! И Феня!

А в соседней были мужики. Знаете, какие? Ментовская Жопа, Стос, Коромысло, Лысый Череп…

Изучали нас, понимаешь! Наизучались, диссертации понаписали и выкинули!

А я тут с вами, потаскунуми!.. Эх!..

Та Люся, успокоившись, горестно махнула рукой и, как была, вышла прочь из комнаты. Вскоре хлопнула входная дверь, и все стихло.

- Ну? - Спросил я, понимаясь с пола и потирая шею. - Классная бабища, классная бабища!.. Тьфу! Крезанутая.

На эту мою тираду Саша не отреагировал. Он остолбенело глядел в темный проем двери а потом чуть слышно прошептал:

- Интересно, какая она, Долбаная Мать?

В дремучие, но отнюдь не дремлющие, средние века существовала занятная традиция. Писатель, большей частью монах, расспрашивал множество путешественников про их встречи с загадочными зверями. Интервьюируемые пройдохи, в надежде заполучить пару монет, врали напропалую, выдумывая несуществующих тварей. Оттуда-то и пошло выражение «выдать ложь за чистую монету», но это отступление. Книженции, систематизирующие подобные россказни, назывались Бестиарии.

На необъятных просторах нашей Ро…, то бишь Объединенного Эротического Пространства, тоже водится немало занятного зверья. Его-то и засекают бороздящие наши просторы возделыватели эротических пашен и собиратели эротических плодов в колхозных садах.

Итак:

АБОРТАРИЙ. Зверь страшный, мощный, специфический. Покрыт густой серой шерстью. Нога у него только одна и без дела висит под брюхом, ходит же Абортарий на шести несимметрично расположенных членах, которые от постоянного возбуждения часто эякулируют. От постоянного использования члены становятся заскорузлыми и покрываются слоями грязи. Поэтому процесс его размножения затруднен, ибо самке, которая может только прыгать, не по кайфу сколупывать застывшие подтеки спермы вперемежку с глиной. Обитает в подвалах, пещерах и землянках. Питается сыром.

ВАГИНЕТКА. Птица безвредная, глупая, певчая. Покрыта черными перьями, голова плоская, клюв разинутый, хлопающий. При испуге обильно линяет, покрывая нападающего липкими перьями. При этом начинает петь, издавая характерные хлюпающие звуки. Процесс размножения нестандартен: самцы обладают огромными яйцами, производящими в полете мелодичный звон. В брачный период самка отрывает яйцо у самца и пропихивает его в свою вагину, занимающую весь живот птицы. Там оно поглощает яйцеклетки самки и обизвествляется. Птенцы появляются живыми и чавкающими. Живет на околицах и пригородах. Ест все.