Сергей Могилевцев - Вечный Жид

– Главное, дорогой мой Айзек, это тот факт, что дело сделано, и сделано по самым высшим лекалам в мире, то есть с помощью знаменитого каменного ножа Авраама, а об остальном вы жалеть не должны, ибо его уже не вернешь! Теперь осталась последняя и пустая формальность – показать нашим раввинам ваш мужественный и лишенный ненужной плоти бесценный орган, и, произнеся несколько положенных в данном случае слов, стать наконец-то настоящим евреев! А пока этого не произошло, предлагаю отметить событие новым бокалом шампанского, а если понадобится, то кое-чем еще, вроде вчерашнего!

Что еще оставалось Айзеку, как не согласиться на это предложение Андроника?! Они выпили еще по одному бокалу шампанского, а потом еще по одному, и еще, предварительно решив больше не приглашать в номер девиц, которые, как уверял Айзека Андроник, при операции обрезания не присутствовали, так как он вообще категорически против присутствия в операционной посторонних, особенно же не одетых в специальные белые халаты, и не имеющих специального медицинского образования. Айзеку пришлось поверить ему на слово, и они опять после шампанского перешли на коньяк и на водку, что, как ни странно, помогло Айзеку более стойко перенести все последствия обрезания.

– Вы знаете, Айзек, – сказал ему на следующее утро Андроник, разливая по стаканам последние капли коньяка и с сожалением глядя на свет через опустевшую за ночь бутылку. – Знаете, Айзек, ведь с обрезанием связано множество самых невероятных историй, легенд и слухов, которые я давно уже собираю, и даже планирую издать отдельным обширным томом. Хотите, я расскажу вам одну из таких историй?

– Валяйте, – ответил слабым голосом Обломофф, – мне сейчас все равно, что коньяк, что истории про обрезание, лишь бы голова перестала болеть, да известное место побыстрее зажило!

– Тогда слушайте историю про некий Город Лжецов, судьба которого незавидна, и во многом напоминает судьбу Содома и Гоморры.

На берегу Средиземного моря в тридцатых годах прошлого века, когда многие евреи бежали от Гитлера в Палестину, возник странный город, где перемешались арабы, евреи и русские, и которому окрестные жители дали название Город Лжецов. Вы спросите, почему этот город получил столь странное название? А вот почему. По непонятной причине все, кто сюда попадал, очень скоро начинали лгать, притом по самому ничтожному поводу, так что очень просто было уличить наглеца во лжи. Так, попавший сюда человек называл белое черным, день ночью, правое левым, обвешивал на рынке покупателей без зазрения совести, и вместо свежих овощей и фруктов подсовывал людям такую залежалую и гнилую гадость, что зачастую бывал бит самым нещадным образом. Впрочем, поскольку врал весь город, от мала до велика, побить их всех не было никакой возможности, и окрестные племена, в основном арабы, старались обходить Город Лжецов стороной, всегда осыпая его на своем наречии самыми ужасными проклятиями, и тотчас пришпоривая своего верблюда или коня, чтобы побыстрее покинуть это гиблое место. Непонятно отчего так происходило: то ли климат в этих местах был гибельный, то ли от близлежащих асфальтовых озер, которых вокруг Города Лжецов было особенно много, тянуло в его сторону ядовитыми испарениями, то ли было на него некими силами наложено страшное заклятие, но ничего поделать было нельзя: жители города лгали, лгали в большом и в малом, и надеялись делать это в дальнейшем!

Населяли Город Лжецов, как уже было сказано, местные арабы, а также русские, бежавшие от большевиков куда глаза глядят, и осевшие временно в Палестине, да так и оставшиеся здесь навсегда, так что появилось уже второе их поколение, которое, естественно, лгало так же, как и их родители. Когда же к горожанам прибавились бежавшие из Европы евреи, жизнь в городе, сами понимаете, сделалась и вовсе невыносимой. Вчерашние антифашисты, люди во всех отношениях честные и благородные, многие из которых участвовали даже в Сопротивлении, начинали вдруг лгать вместе со всеми, и остановить их было уже нельзя. Справедливости ради скажем, что среди русских жителей Города Лжецов было немало заслуженным боевых офицеров, которые на фронтах гражданской войны не раз доказывали свою храбрость, а здесь вдруг сделались презренными лжецами, с которыми никто не хотел иметь дело. Жители города постоянно рассказывали друг другу невероятные истории, которые на поверку оказывались чистой воды выдумкой, заявляя, например, что желают сосватать своего сына к дочери соседа, и беря с того приличные деньги на предстоящий свадебный пир, а потом, когда все было потрачено, решительно от всего отказывались, осрамив и ославив тем самым навсегда и саму предполагаемую невесту, и ее родителей, которые, впрочем, тоже были лжецами. Очень распространенным средством заработать деньги было притворяться больным или вообще умершим, а потом, во время богатых поминок, встать и заявить во всеуслышание, что ты пошутил, оставив, разумеется, и поминальный стол, и поминальный саван, и даже гроб, если он был уже приобретен, себе. Также практиковались всяческие жульничества во время азартных игр, так что одна половила города постоянно надувала другую, а та, в свою очередь, на следующий день пыталась отыграться, и из-за этого частенько возникали жестокие свары. Девушки сплошь и рядом заявляли в суде, что их лишили невинности, хотя были девственны, как первый, невиданный в этих краях снег, юнцы притворялись взрослыми мужчинами, и соблазняли жен своих состоятельных соседей, а те, в свою очередь, делали вид, что ничего не замечают. И даже животные в Городе Лжецов, копируя своих хозяев, пытались надуть друг друга и стащить особо аппетитный и жирный кусок пищи. Очень часто кошки притворялись собаками и начинали умильно лаять, а после неожиданно пускали в ход свои острые когти, а собаки научились мяукать, и, вызвав неопытного кота на открытое место призывным любовным голосом, тут же задирали его насмерть. Ослицы часто прикидывались молодыми женщинами, и соблазняли неопытных юношей, а мерзкие козлы, в свою очередь, проделывали то же с ничего не подозревающими почтенными матронами.