Маделин Уикхем - #моя [не]идеальная жизнь

– Это совсем другое, – сердито возражает Коко. – Она же наша мама .

– За отдых не благодарят, – вставляет Хэл, словно это какая-то статья Женевской конвенции, от которой он из принципа не желает отступать.

– Ну, не знаю, – бодро произношу я. – Потому что когда я была в вашем возрасте, мы никогда не могли позволить себе отпуск. Я в самом деле завидовала тем ребятам, у которых постоянно бывал отдых.

– У нас не так уж много отдыха, – надувшись, говорит Коко, и мне хочется дать ей затрещину.

Я же видела ее на фотографиях в кабинете Деметры. Вот она мчится на лыжах. Вот загорает на пляже, на белом песочке. Вот смеется на быстроходном катере в какой-то тропической стране.

– Я даже не была за границей до семнадцати лет, – продолжаю я. – И теперь не могу позволить себе съездить за границу. И я никогда не могла позволить себе худи от Джека Уиллса!

Коко осторожно дотрагивается до своего худи, к которому так пренебрежительно отнеслась минуту назад. Потом смотрит на мою дешевую майку.

– Ну что же, – говорит она уже менее развязно. – Да, Джек Уиллс – это круто.

– Пока, – говорю я жизнерадостно и ухожу.

Я усаживаюсь поблизости на стене, притворяясь, будто просматриваю бумаги из пластиковой папки. Интересно, подействует ли моя воспитательная беседа? Но если я надеялась, что Коко с Хэлом начнут обсуждать, какими неблагодарными они были и как это исправить, то я просто ненормальная. Оба сидят молча, с теми же кислыми лицами глядя в телефоны, словно у нас и не было никакого разговора.

Когда Деметра возвращается к столу, у нее измученный вид. Она садится, глядя в пространство и кусая губы. Какое-то время никто не произносит ни слова. Но вдруг Коко на секунду отрывает взгляд от экрана и бормочет:

– Мама, действительно классный отдых.

Деметра мгновенно оживает. Теперь на ее лице – ни следа усталости. Она смотрит на Коко, как женщина, любовник которой наконец-то сказал, что женится на ней.

– В самом деле? – спрашивает она. – Тебе нравится?

– Да, типа того… – Коко колеблется, совершая над собой невероятное усилие. – Знаешь… Спасибо.

– Дорогая! Не за что! – У Деметры невероятно счастливый вид. И все оттого, что ее ребенок нехотя сказал «спасибо». Это печально. Это трагично .

– Да, – произносит Хэл, и этот единственный слог делает счастье Деметры полным.

– Это чудесно, – говорит она. – Чудесно просто провести время вместе.

Ее голос дрожит, в глазах паника. Я очень хорошо знаю этот блуждающий взгляд. Что с ней такое? Что случилось?

В эту минуту к столу развязно подходит мой папа с кипой буклетов в руках.

– А теперь, – начинает он, пуская в ход все свое обаяние, – я не могу не сказать, что вы замечательные гости. Просто замечательные. Мы видим множество туристов, но вы… – Он указывает пальцем на Деметру, потом на Коко, потом на Хэла, – вы самые лучшие.

– Благодарю вас, – смеется Деметра, и даже у Коко довольный вид.

– И по этой причине, – бодро продолжает папа, – нам бы хотелось пригласить на следующий год всех ваших друзей. Потому что мы уверены, что они такие же замечательные, как вы. – Он вручает Деметре несколько буклетов Энстерз-Фарм. – Расскажите им об Энстерз-Фарм! У нас десятипроцентная скидка для всех ваших друзей!

Деметра берет буклеты. Вижу, что ее позабавил маленький спектакль, устроенный папой.

– Значит, мы здесь самые лучшие гости, да? – с улыбкой спрашивает она.

– Самые-самые, – энергично подтверждает папа.

– И вы больше никому не предлагаете десятипроцентную скидку?

– О! – Папа с многозначительным видом подмигивает Деметре. – Было бы несправедливо, если бы мы не предложили это еще некоторым гостям. Но мы будем надеяться, что приедут именно ваши друзья.

Деметра смеется.

– Конечно. – Она вертит в руках буклет, открывает его и внимательно рассматривает. – Это хорошо сделано, – вдруг говорит она. – Я уже подумала об этом раньше. Очень привлекательно, и дизайн превосходный… Кто вам его делал?

– Хорош, правда? – У папы довольный вид. – Его сделала наша Кейти.

– Кейти? – Деметра слегка удивлена. – Кейти – это… Кейти ?

– Верно. – Тут папа замечает меня. – Кейти, Деметре нравится твой буклет!

– Идите сюда! – Деметра произносит это так повелительно, что ноги сами несут меня к ней. Я прикрываю лицо кудрявыми голубыми волосами и сдвигаю на нос темные очки.

Я знаю, что ступаю на опасную почву. Мне бы следовало извиниться и уйти, но я не могу. Мне становится трудно дышать, и я загораюсь надеждой. Итак, я по-прежнему нахожусь под воздействием чар Деметры и отчаянно жажду ее похвалы.