Станислав Лем - Собрание сочинений в 10 томах. Том 5. Рукопись, найденная в ванне. Высокий замок. Маска

— Но вы можете по крайней мере сказать, в чем состоит моя Миссия? Хотя бы в общих чертах, в двух словах, — настаивал я.

— В общих чертах, да? — бросил он. Прикусил нижнюю губу; непослушная светлая прядь волос закрыла ему левый глаз, но он не откинул ее. Он стоял, кончиками пальцев опершись о стол и по-школярски распирая языком щеку, потом вздохнул и улыбнулся. На левой щеке обозначилась ямка.

— Ну, что мне с вами делать, что мне с вами делать... — повторял он. Вернулся к сейфу, вынул оттуда бумаги и, крутя цифровой щиток защелкнувшейся дверцы, сказал: — У вас ведь есть папка, а? Сложим-ка туда все это добро, так, прекрасно...

Он взял пустую папку, которую я положил перед тем на стол, и запихнул туда бумаги.

— Прошу, — сказал он, вручая мне ее с весело сощуренными глазами. — Теперь она уже у вас, эта ваша инструкция, да еще в такой папке! Желтой... ну-ну!

— А этот цвет что-нибудь значит?

Моя наивность развеселила его. Он сдержал улыбку.

— Значит ли он что-нибудь? Превосходно! Значит, да еще как! А теперь идемте вместе, лучше я вас провожу, так будет скорее, туда, пожалуйста...

Я заспешил за ним, сжимая под мышкой растолстевшую папку. Мы перешли в соседнюю комнату — длинную, почти как школьный класс. На стенах, над головами служащих, висели большие листы с рисунками акведуков и шлюзов; а в следующем помещении — доходившие до потолка карты полушарий какой-то красной планеты. Подойдя ближе, я узнал марсианские каналы. Майор открывал передо мной двери, я шел за ним по узкому проходу между столами. Сидевшие даже не поднимали глаз, когда мы проходили мимо. Еще одна просторная комната. На большом цветном листе была изображена — в увеличении — крыса в разрезе, с головы до хвоста. В стеклянных ящичках белели опрятные, словно склеенные из вылущенных орехов и связанные проволочкой, скелеты грызунов. Эта комната, в отличие от прочих, загибалась дугой. В ее колене за лабораторными столами, у микроскопов, сидело больше десятка людей. Вокруг каждого лежали стеклянные пластинки, пинцетики, баночки с какой-то вязкой, прозрачной, жидкостью — должно быть, с клеем; они накладывали на стекло обрывки бумаги, какие-то замазанные и грязные, проглаживали их плоскими грелками и соединяли с точностью часовщиков. В воздухе ощущался отчетливый, резкий запах хлора.

За столами с микроскопами находилась дверь в коридор.

— Чтобы не забыть, — понизив голос, сказал доверительно майор, беря меня за руку, когда мы оказались одни среди белых стен, — если решите что-нибудь выкинуть или уничтожить какой-нибудь маловажный документ, ненужную заметку, черновик, — не пользуйтесь, пожалуйста, туалетом. Это лишь прибавляет нашим людям ненужной работы.

— То есть как это?

Он нетерпеливо поднял брови.

— Ну да, вам все надо объяснять с азов — моя вина. Это был Канализационный отдел — он рядом с моим, мы прошли там, потому что так ближе... Итак: сточные воды фильтруются и отцеживаются, ведь это путь наружу, возможность утечки информации... А вот и наш лифт.

Кабина как раз останавливалась. Из нее вышел офицер в длинной шинели, со скрипящим футляром под мышкой, извинился, что должен еще вынести свои свертки и вернулся за ними, и вдруг где-то совсем рядом прогрохотало. Офицер выскочил из кабины, захлопнул ее дверь ногой и швырнул в нас какие-то пачки, а сам понесся по коридору, на бегу раскрывая футляр. Тяжелая пачка словно снаряд ударила меня в грудь, ошеломленный, я потерял равновесие и ударился о двери лифта, за поворотом стены стрекотал пулемет, что-то щелкнуло над головой, и все заволокла известковая пыль.

— Ложись! Ложись!!! — крикнул Эрмс, дернув меня за плечо, и бросился на пол. Я лежал рядом с ним между разбросанными пачками, кругом тарахтели выстрелы, коридор гремел с одного конца до другого, пули пели над нами, белые дымки рикошетов взметались со стен. Бегущий с высоко задранными полами шинели свалился на самом повороте, выпавший из рук скрипичный футляр на лету раскрылся, и оттуда вылетела туча клочков бумаги, порхая как снег. Запах сгоревшего пороха щипал нос. Майор всунул мне в руку маленькую ампулу.

— Как только дам знак — в зубы и разгрызть!!! — кричал он мне в ухо. Кто-то мчался по коридору.

Загремело так нестерпимо, что я едва не оглох. Эрмс рывками вытаскивал из карманов запечатанные конверты, заталкивал их в рот, жевал с величайшей поспешностью, выплевывая печати как косточки. Снова громыхнуло.

Офицер в глубине коридора хрипел в агонии. Его левая нога постукивала о каменный пол. Эрмс шепотом начал считать, приподнялся на локтях и с криком «Два да пять, наша взяла!» вскочил. Было уже тихо.