Михаил Ишков - Операция «Булгаков»

– Это кто сказал? Твоя сестричка?.. [83]

– Да. Она намекнула, что в этом раскладе Владимир Иванович тоже умыл руки. Вы со Станиславским настолько запутали дело, что уже невозможно ничего исправить.

– Что же делать? – растерянно спросил Михаил Афанасьевич.

Послышался голос Елены Сергеевны, затем она сама вплыла в поле зрения:

– Ты не погибнешь, милый. Тебе нельзя погибнуть. Рано или поздно они обратятся к тебе. Во МХАТе только и ждут… В театре кризис, полный развал, две группировки. У них нет современного репертуара, а ты напишешь им хорошую пьесу. Ты не будешь вымаливать жизнь пошлой поделкой на революционную тему. Пусть те, кому это не под силу, упрекают тебя, а ты поступишь по совести. Они все равно придут к тебе…

Булгаков грустно усмехнулся.

– Что поделаешь. Ты согласилась на разговор с Гендиным, а я возьмусь за пьесу. Нам надо выжить, родная…»

Видения растаяли.

Не в силах сдержать иронический свой характер, я пожалел, что в этот трогательный момент нас не удосужился посетить Иосиф Виссарионыч.

То-то была потеха!..

Литература в обнимку с вечностью, притаившиеся по разным углам, с ужасом глядели на меня.

Мне стало не по себе. При чем здесь Сталин? Взяли привычку – чуть что, сразу Сталин! Более полувека миновало, а мы все Сталин, Сталин… Кто за, кто против…

Надоело…

Ладно, не буду.

Я вообще-то добрый человек, люблю почитывать Александра Грина. Иногда, чтобы не показаться смешным, нецензурно бранюсь в присутствии женщин, но в данную минуту мне было не до смеха. Булгаковская мораль требовала действий.

Вся ее суть была в действии…

В душе царил сумбур вместо музыки, царила какофония, предчувствие правды…

Если писать роман, тем более, чужие воспоминания, то ради согласия в душе.

Оно было рядом, было близко…

На следующий день позвонил Погребельский.

Не скрывая торжества, Стас намекнул:

– Дела идут…

– Да ну?! Секцию зарегистрировал?

– Нет, пока подал заявку. Правда, пришлось объединиться с братвой, пописывающей языческое fantasy с мордобойным уклоном. С их заводилой Киселёровым. Назвались секцией псевдоисторического триллера.

– Смотри, сожрут тебя эти бесы. Я кое-кого из них знаю… Им подвластна не только магия коммерческого успеха, они также коротко знакомы с издательской нечистой силой.

– Да ну тебя!.. Тебе все хихоньки да хаханьки. Тебя записывать?

– Ты сначала секцию зарегистрируй и урви что-нибудь из материальных ценностей, потом поговорим.

– Потом – это когда?

– Сегодня вечером.

Мы устроились у самого дальнего от входа столика – между прочим, самое приятное место в нижнем зале, но мне было наплевать.

Редкостное ощущение, когда на все наплевать. Есть в нем какая-то отдушина, какая-то безмятежность, какое-то обещающее начало.

– Как дела на любовном фронте? – поинтересовался я. – Читательницы пишут?

Он кивнул, потом с нарочитой досадой признался:

– Вышла у меня, понимаешь, очередная нетленка. Я назвал ее «Розовое безмолвие»… Успех оглушительный!.. Вчера зашел в редакцию, там мне вручили письмо какой-то психопатки, в котором она просит дать мой телефон. Мол, страстно мечтает познакомиться с автором. Мое «безмолвие» вызвало в ней бурю восторга. Оно задело в ней это самое… Она сама творческий человек и мечтает поделиться со мной своими планами. Предлагает объединить наши усилия и запустить серию. Клянется, успех обеспечен… Следующий роман предлагает назвать «Голубое безмолвие»…

– Про педиков, что ли?..

– Да ну тебя! В принципе она права – жила богатая… Например, «Желтое безмолвие»…

– Про китайцев?

– Слушай, старичок, хватит!.. Будя!.. Ты сегодня не с той ноги встал?.. В любом случае идейка неплохая. Однако я один не потяну. Вот если бы мы с тобой вдвоем. Ну, давай за встречу.

Закусив, он снял очки и, протирая стекла, не без горечи признался:

– С песенником пролет! Столько сил потратил, чтобы сколотить авторский коллектив, а когда дошло до распределения авторства, они едва не передрались между собой. Знаешь такую шальную песню «Сыпьте, гады, по вагонам…»? Ну, знаменитый шлягер двадцатых годов…

– …кондуктор сцапает вас враз?

– Ага. Так у него нашлось сразу восемь авторов, и все требуют долю. Причем самый старший из них родился после войны. Хваткие ребята…

Он неожиданно повеселел, надел очки и по секрету сообщил:

– Теперь готовлю новый проект. Непристойные частушки. Живое дело, успех будет оглушительный. Тираж офигенный… И никаких авторов! Частушки-то народные…