Михаил Ишков - Операция «Булгаков»

Я, гражданин следователь, помню, набычился…

– Чтобы записаться на биржу труда? Или висеть камнем у отца на шее?.. У него помимо меня еще пятеро.

Так, гражданин следователь, судьба свела меня с Михаилом Афанасьевичем».

«…Не буду утверждать, что он стал моим учителем. Своими учителями считаю товарищей Маркса, Энгельса и товарища Ленина. Что касается Булгакова, мозги он мне чуток подправил – что было, то было, – но нимало не в ущерб светлой идее коммунизма. Мы, гражданин следователь, рассуждали исключительно о литературе – что хорошо в литературе и что плохо.

Клянусь, в этом не было ничего буржуазного!

Следователь: Кто еще присутствовал при ваших разговорах и о какой конкретно литературе вы любили рассуждать. Все подробненько, а то у вас в отчете все больше о высоких материях, а нам хотелось бы, чтобы вы поточнее обрисовали политическое лицо Булгакова, а также господина Воланда и его компании. Вы же активист!..

Понырев: Активист-то я активист, только о компании Воланда я больше слышать не хочу, не то, чтобы знаться. Вы уж увольте, гражданин следователь. Что касается гражданина Булгакова, когда мы пришли к нему домой, он представил меня жене – вот еще одного футуриста привел. Пусть переночует.

Любовь Евгеньевна спросила:

– Это который будет по счету?

– Третий, – признался Михаил Афанасьевич.

Жена задумалась.

– Помнится, первые двое агитировали посетить театр Мейерхольда. Надеюсь, этот ночью агитировать или стихов читать не будет?

– Никак нет, – ответил я».

За разъяснениями я отправился к Рылееву.

Эти страницы он прокомментировал не без внутреннего сопротивления.

– Не буду скрывать, это был мой первый допрос по делу Воланда, и я волновался поболе, чем твой Понырев.

Он потянулся за папиросной пачкой, вытащил «беломорину», не спеша закурил, тем самым как бы давая мне время прийти в себя, затем уже более раскованно продолжил:

– Мой новый руководитель Виктор Николаевич Ильин [17], сменивший Гендина на посту начальника третьего отдела Секретно-политического управления НКВД, ознакомившись с протоколом, сделал мне мягкое внушение.

«… – Юра, не надо перегибать палку. Во-первых, Понырев проходит по делу не как подследственный, а как свидетель. Во-вторых, он после встречи с молодчиками Ежова немного не в себе. В-третьих – и это самое важное, – дело наше, как ты успел убедиться, не совсем обычное. Проще говоря, совсем необычное. На общепринятом языке я бы назвал его абсурдным, а тех, кто дает показания, – сумасшедшими, но, как заметил по этому поводу товарищ Сталин, «…чекисты должны предусмотреть всякую, даже самую мельчайшую, самую невероятную возможность, которой может воспользоваться враг, пытаясь проникнуть в наши ряды. Даже медицинское вредительство…»

«… – С этим Воландом и его сообщниками, – поставил задачу вождь, – следует детально разобраться!

Лаврентий Павлович попытался возразить, что Воланда и его подручных нет в природе. Они в каком-то смысле литературные персонажи, не более того.

Сталин даже обрадовался.

– Вот именно, персонажи! А у каждого персонажа, как считают в отделе агитации и пропаганды ЦК, есть прототип. Политбюро поддерживает эту позицию. Впрочем, зачем спорить?! Пусть наши доблестные чекисты разберутся, были у Воланда и его банды прототипы или нет?»

Ильин дал мне время осмыслить сказанное, после чего подытожил.

– Твоя задача – обеспечить надежное прикрытие операции, находящейся на контроле у самого!.. Выше, Рылеев, контроля не бывает! Необходимо любой ценой затушевать причину, по которой мы взялись за эту сверхсекретную разработку, начало которой положил небезызвестный тебе Гендин, оказавшийся, к сожалению, матерым врагом народа. Заруби себе на носу – в первую очередь тебя должен интересовать результат, а результата по такому необычному делу можно добиться, только накопив как можно больше материалов. В данной ситуации не так важны источники информации, как ее сбор.

Чем больше, тем лучше!

Пусть выскажутся все, кто так или иначе оказался причастным к этому делу. Пусть Понырев бродит по переулкам, пусть пялится на луну, пусть бредит вслух – главное, чтобы он написал подробные воспоминания о встречах с Булгаковым. Тщательно фиксируйте все, что наговорят так называемые свидетели.

И вот что еще…

Не следует их пугать, иначе они начнут выдавать такую ересь, что всякий здравомыслящий человек, особенно из комиссии партконтроля, задумается – а не наводят ли храбрые чекисты тень на плетень?