Александр Кердан - Экипаж машины боевой (сборник)

– Вы никогда не думали, Антон Валерьевич, сменить фамилию? – ошарашил он курсанта Дуракова обращением по имени и отчеству и самим вопросом.

– Как это сменить? – не понял курсант Дураков.

Лейтенант Грачёв несколько смутился, но продолжал в отеческом тоне:

– Обыкновенно. Сменить, да и только. Как бы это вам сказать помягче: довольно необычная у вас… хм-км… фамилия.

Курсант Дураков слегка обиделся:

– Ничего необычного нет. Дед мой был Дураковым. В Гражданскую воевал. Отец мой, тоже Дураков, всю Великую Отечественную прошёл, сейчас знатный слесарь на авиамоторном заводе. Ну и я…

Лейтенант Грачёв согласно закивал головой:

– Всё верно. Фамилия-то хорошая. Вот, даже в Свердловском СКА знаменитый хоккеист Дураков есть, между прочим, неоднократный чемпион мира по хоккею с мячом… Только вот…

– Что «только»? – курсант Дураков начал тихо злиться. – Вы прямо говорите, товарищ лейтенант, что вас в моей фамилии не устраивает?

Лейтенант Грачёв заговорил ещё ласковей:

– Вы поймите меня правильно, Антон Валерьевич, я лично ничего… то есть никаких претензий к вашей замечательной фамилии не имею. И хоккеист известный, и ваши предки… Всё это так и есть, и славу фамилии составляет… И, не будь вы политработником, я, пожалуй, никогда бы разговор о смене фамилии с вами не завёл…

– А при чём тут политработник? – искренне удивился курсант Дураков.

Лейтенант Грачёв заговорил горячо, торопливо, комкая слова:

– Так вы сами подумайте, вот приходите вы в роту. Представляют вас солдатам, мол, любите и жалуйте, новый заместитель командира роты по политчасти – лейтенант Дураков. Первое, что солдаты сделают, это я вам точно говорю, кличку вам обидную дадут…

– Вы уверены, что дадут? – немного растерялся курсант Дураков.

– Вне всякого сомнения! Солдаты, они такие! – заверил лейтенант Грачёв.

– Ну, как придумают кличку, так и забудут! Потом-то всё равно по делам, а не по фамилии судить станут… А я – человек необидчивый, потерплю! – нашёлся курсант Дураков.

Лейтенант Грачёв даже руками всплеснул:

– Кабы только вас дело касалось, я бы и речь об этом не завёл! Но ведь вы – представитель нашей, ленинской, партии в Вооруженных силах… Подумайте, это ведь на неё пятно сразу упадёт… Ведь вашу фамилию со всеми членами партии увяжут!

Упоминание о партии, членом которой курсант Дураков стал ещё на третьем курсе, заставило его задуматься.

– Товарищ лейтенант, а как же я фамилию сменю? – спросил он после долгого молчания.

Лейтенант Грачёв, терпеливо ждавший этого вопроса, оживился:

– Это, Антон Валерьевич, сделать проще простого. Вы ведь собираетесь жениться, так?

– Так точно, собираюсь.

– Вот и смените фамилию при регистрации брака.

– Как это «сменить»? – снова не понял курсант Дураков.

Лейтенант Грачёв объяснил:

– Как все меняют при заключении брака… Вот моя жена была в девичестве Воронова, а после свадьбы стала Грачёва…

Курсант Дураков знал жену ротного – она работала в курсантском буфете. Он мрачно усмехнулся: «По папе – Воронова, по мужу – Грачёва, а в быту кличут – Утка. Уж больно походочкой своей перевалистой она эту водоплавающую напоминает…» Вслух он этого ротному, конечно, не сказал, промямлил только:

– Хорошо. Я подумаю, товарищ лейтенант. Разрешите идти?

– Идите и серьёзно обо всём поразмыслите, товарищ курсант, – лейтенант Грачёв на прощанье ещё раз крепко стиснул ему руку своей узкой, но жилистой дланью.

Весь день курсант Дураков не находил себе места. Всё не шёл у него из головы разговор с ротным. Он непрестанно думал о нём и во время обеда, когда машинально хлебал надоевший за годы учёбы суп из рыбных консервов и сухого картофеля, и во время самоподготовки, сидя над конспектом речи Генерального секретаря ЦК КПСС Леонида Ильича Брежнева на XXV съезде партии… Этим конспектом курсант Дураков очень гордился. Работая над ним, он проявил все свои таланты: разделы доклада для пущей наглядности выделил цветными фломастерами, после каждого раздела привёл примеры из современной общественной жизни, в том числе из своей, курсантской.

Только вот сейчас, вглядываясь в страницы тетради с разукрашенным конспектом, он никак не мог решить, как же ему самому поступить. Не было такой подсказки ни в речи Генсека, ни в трудах классиков марксизма-ленинизма… Снова и снова припоминал он слова лейтенанта Грачёва об ответственности коммуниста перед родной партией. Несомненно, в словах ротного был свой резон, но курсанту Дуракову претила даже мысль о том, что он, мужчина, возьмёт фамилию будущей жены. Хотя как молодой коммунист и будущий проводник партийных идей в солдатские массы он, наверное, не должен был бы нисколько сомневаться, если речь идёт о престиже партии…