Сергей Михеенков - Заградотряд

Напрасно лейтенант размахивал пистолетом, выскочив наперерез бегущим. Его сбили с ног, и, наверное, затоптали бы, если бы не Отяпов. Он подхватил лейтенанта под руки, поставил на ноги и толкнул вниз. И через мгновение тот уже бежал, спасался вместе со всеми тем же резвым аллюром.

В окопах их встретил комбат Титков. Он стоял на бруствере и, выбирая из оравы бегущих кого-нибудь одного, тщательно прицеливался и нажимал на спуск.

– Трусы! Мать вашу!.. – матерился он и снова тщательно прицеливался, чтобы ни одна пуля не пропала зря.

Револьвер прыгал в его руках, как механический молоток, которым он уверенно забивал гвозди в бегущие ему навстречу тела. Когда патроны кончились, он открыл барабан и начал его торопливо заряжать. Но в это время бегущая лава хлынула в окопы, и комбата Титкова сбили с ног. Кто-то вырвал из его рук револьвер и отбросил в сторону. А что произошло через мгновение, толком никто так и не мог потом вспомнить… Глава одиннадцатая

В полдень по ходу сообщения ходил командир полка. Пожилой, постарше Отяпова, полковник с седыми усами, в белой каракулевой шапке. Его осунувшееся лицо, казалось, не выражало ничего, кроме усталости.

– Что ж вы, братцы, натворили? – приговаривал он, заглядывая в лица бойцов. – Что ж вы, ти-вашу-разъети…

Бойцы при виде полковника вытягивались в своих тесных ячейках, прижимая к бокам винтовки, будто боясь, что сейчас тот потребует показать ему штык и скажет: «Вот он!»

Комбата нашли в траншее с пробитым боком и стреляной раной. Кто-то из бежавших бойцов всадил ему штык и одновременно выстрелил. Если бы только выстрелил, может, сошло бы за пулю с той стороны. Но штык, пропоровший Титкова насквозь…

Отяпов знал капитана Титкова давно. И о том, что с ним случилось, нисколько не сожалел. Подумал: «Место тебе, чёртов сын, на дороге надо было ещё…»

Скольких капитан положил из своего револьвера, полковник почему-то не считал и о них не сожалел. Вот о них-то, безвинно попавших под пули комбата, Отяпов горевал. Ладно б в бою…

Никто о случившемся не разговаривал. Но по лицам было видно – думали все.

Вместе с полковником в роту пришли два младших лейтенанта из штаба дивизии – дознаватели особого отдела.

Отяпов посматривал на Лапина. Тот не подавал виду. Но притих. Будто со стороны наблюдал.

Когда ввалились в окопы и начали разбираться, где свои, а где чужие, когда ещё не разошёлся слух об участи капитана Титкова, Отяпов видел, как Лапин менял штык. Сдёрнул штык с винтовки убитого, а свой снял и сунул под еловую подстилку.

– Слышь, командор, – шепнул Лапин Отяпову, – как думаешь, кто хозяина заколбасил?

Отяпов ничего не ответил, даже не взглянул в сторону Лапина. И тот заметно заволновался. Снова зашептал:

– Никак следаки пришли? Как думаешь, шмон будет?

– Ты штык-то поглубже припрячь, – ответил ему Отяпов и посмотрел в глаза так, чтобы тот больше не заговаривал о том, о чём все молчали. – И обойму дозаряди. Понял?

Лапин взгляд выдержал. Ухмыльнулся.

– Понял, командор. Понял, не дурак. А кроме тебя, кто-нибудь видел?

– Кто видел, тот будет молчать.

– Ну-ну…

Младшие лейтенанты начали по очереди вызывать в землянку. Но после второй пары в роту прибежал повар Улыбин и сказал, что в лесу он напоролся на колонну танков и грузовиков с солдатами. Немцы ехали со стороны Варшавского шоссе в сторону Юхнова. Коня и котёл он бросил и сам насилу вырвался живой.

– Чтоб ты сдох! – сказал кто-то угрюмо.

Что и говорить, а котла с кашей было жалко. Но появление немецкой колонны в тылу обеспокоило больше. Ротный тут же схватил Улыбина за ремень и потащил в штабную землянку. Командир полка был ещё на НП, слушал показания бойцов, которые в момент гибели комбата были рядом или поблизости. Когда ротный доложил о немецкой колонне в тылу, полковник побледнел, а дознаватели тут же выгнали допрашиваемых из землянки и засобирались в штаб дивизии.

Выслали разведку. Разведка ещё не вернулась, а левофланговый батальон уже вступил в бой с перевёрнутым флангом, отбивая атаку немецкой мотопехоты.

Бой длился до самой ночи. Ночью рота отошла к болоту. А утром пронеслось: «Отрезаны».

Когда отходили к Шатину болоту, осколком мины ранило Гуська. Автомат он отдал Курносову. Гуська перевязали и увезли на санитарной повозке. Повезли его по единственной дороге вокруг болота, которая пока ещё оставалась в их руках. Раненых возили в лес. Говорили, что там, в оврагах, рядом с артиллерийскими складами, был развёрнут полевой госпиталь.