Авигея Бархоленко - Светило малое для освещенья ночи

— Обычная женская логика, — усмехнулся в Марью псих-президент. — Вы убеждены, что знаете больше. Больше знаете в жизни, больше знаете в лечении, больше знаете во мне. Ну, а я, по-вашему, в чем-нибудь знаю больше?

— Вы вовсе не хотите знать, — качнула головой Марья.

А, так она и на нем со своими теориями…

— Вам откровенно охота меня перестроить. А кто клюнет, когда — откровенно?

А это уже взятка: верти шеей, чтобы вертелась голова. Перестраивай, но чтоб я этого не видел. Старайся, милочка, старайся, а не получится — так кто виноват?

— У вас все еще подростковый комплекс. — Марья взятку отвергла. — Вы хотите самоутверждаться, а я хотела, чтобы вы — были.

— Вам недостает женской мудрости, — опять усмехнулся Олег Олегович.

Ну, естественно, про женскую мудрость он все знает. Это когда мужику нигде не жмет. Но разговор ему нравится, ведь он все равно останется победителем. Нет, Лушка с выводами поспешила, мир побудет пока сумасшедшим.

— Для меня не существует мужчин и женщин, пол — только частность, — провозгласила Марья. Это как? — изумилась Лушка. — И если я знаю, что это частность, то с какой стати я стану строить на ней свои убеждения?

— Убеждения? — переспросил псих-президент. — Они мешают вам улыбаться.

По лицу Марьи скользнуло нечто. По какой-то причине глаза превратились в очи. Очи медленно поднялись на Олега Олеговича. В них блестела влага ушедшей печали. Губы беспомощно улыбнулись. Лицо попросило защиты. Да, Олег Олегович победил. Она больше не может. Он должен был победить. Он сильный, он великодушный, пусть ее укроет, она сожмется котенком у него на груди…

— И буду мурлыкать, — трезвым голосом произнесла Марья. И еще улыбнулась отдельной улыбкой — доверяя, маня, обещая вечную прописку в раю. Улыбка была что надо по всем статьям.

— Машенька… — пробормотал псих-президент.

Марья поморщилась. Олег Олегович и на этот раз пробормотал не то.

— Извините за маленький этюд, Олег Олегович. Полагаю, он достаточно убедителен. Я такая, какой хочу быть, не потому, что не имею прочих талантов, а потому, что таланты эти не стоят ни копейки. Это ложь перед тем, кому они адресованы, и были бы ложью для меня. Я не желаю завоевывать себе место ложью и глупостью, которые так котируются у мужчин. Я хочу получать больше.

Псих-президент оскорбленно поднялся.

— К сожалению, я не могу профинансировать вашу утопию, — проговорил он небрежно и натолкнулся взглядом на Лушку. — Гришина? Ты почему здесь?

Да, лучше бы ей здесь не быть. Олег Олегович забывать не умеет.

— Так сами зачем-то велели, Олег Олегович, — преданно моргнула Лушка.

— Ну да, ну да, — вспомнил Олег Олегович. — Как стул, Гришина? Наладился?

— Ой, Олег Олегович, прямо изморилась вся. Как услышу брехню — понос на месте. А ковер как? Почистили?

Но Олег Олегович был уже далеко, за его спиной завихрился циклон, дверные стекла звякнули под напором ненастья. Тишина в палате прослушала удаляющиеся хромые шаги и наконец вздохнула Марьиным насмешливым вздохом.

Лушка спросила издали:

— Ты нарочно меня оставила? Мне показалось. Или нет?

— Или да. Извини, не надо было. Он такие мелочи не пропускает.

— Плевать. Где сядет, там слезет. Чего ты в нем нашла? Кощей какой-то. Пиявка.

— Так Кощей или пиявка? — заинтересовалась Марья.

— Паук, — сказала Лушка. — И голова паучья. Опутает, опутает — и про запас.

— Ну, так это я в нем и нашла, — объявила Марья.

— Во даешь! А зачем?

— Мух жалко. Ему без ореола — все равно что нагишом. Он жить не захочет, если меня не обольстит. Пусть старается.

— А старается?

— Сначала за титьку хапнул.

— А ты? Въехала?

— Нет. Посмотрела. Извинился. А потом очень вежливо: когда будет другое настроение — милости прошу… Он тут всех обслуживает.

— Ну да, это же черным по белому… Это на вывеске! А тебе с какой стороны?

— Хоть поговорить о чем-нибудь кроме. Вдруг что-нибудь останется?

— Как же, как же… Ущучит когда-нибудь.

— Ему надо, чтобы я добровольно. Растоптать можно только соглашающегося.

— Ага. Медаль дадут за геройство.

— Кто-то должен говорить нет.

— Не выпишет он тебя…

— Знаю.

— Вот зараза… Да ну его к черту, давай теорию. Ты там загнула что-то насчет пола. Насчет мужчин и женщин.

— Неисчерпаемый вопрос. Я пока не разобралась. Пока не могу понять — зачем.

— Что — зачем?

— Зачем так сложно, если можно просто разделиться пополам и сразу увеличиться вдвое. И без всяких проблем.