Владимир Крупин - Море житейское

И КРИТИКИ И ЛИТЕРАТУРОВЕДЫ - все топчутся на понятиях: образ, герой литературы. Конечно, чацкие, онегины, печорины, чичиковы, базаровы, арбенины, обломовы, рахметовы, корчагины, мелеховы, арсеньевы - все они, конечно, интересны, что-то выражают и что-то отображают, ну и что? И спасают Россию?

Нет, братья и сестры, спасут Россию не литературные герои, а Господь Бог. И никто кроме. И самый необходимейший для спасения России герой теперешней письменности - это человек, приходящий к Богу.

Это еще диво дивное, что не перестали люди читать книги. Все еще держит нас, писателей, инерция ожидания слова истины от печатного слова.

СЛОВА РОССИИ

Меня изумляют и трогают почти до слез читательские письма. Я был избалован ими в 70-80-е годы. Наивно полагал это естественным: я же всех люблю, я же такой хороший. А все вдруг оборвалось. У Распутина было много договоров на переводы на Востоке и Западе, все расторгли. Зачем нужны стали врагам России русские писатели, если Россия оккупирована чужебесным нашествием. А ведь мы им помогали: мы с болью писали о гибнущих деревнях, о старухах, о пьянстве, а на Западе нас переводили и злорадно печатали: вот она, Россия, она пропадет без нашей демократии. И, воспитав общественное мнение в любви к западным ценностям и обработав начальство страны, которое уже было воспитано в Англии и Штатах, легко заразили Россию измерением жизни на деньги. Потом все провалилось в серые дыры неопределенности.

И вот - всплывание интереса к русскому слову. Спасибо либералам - им нечего сказать русским. Вот вся телевизионная шатия выносит на прилавок экрана пищу нелюбви к России. «А пипл хавает!» - радостно говорят димы быковы. А зачем хавать? Зачем смотреть на их рожи? Вот я совсем не смотрю на этот сильно голубой экран, только иногда взглядываю, чтобы убедиться: враги России стали еще хамоватей. Не смотрю и не глупею от этого, напротив.

А этот соловей, соловьев, так смешно, так изысканно изображает нейтралитет, понимает, что год-два, и его смоет в черную дыру забвения. Другие соловьи придут, еще позаливистей. Жалко их, этих дроздов, кукушек, трикахамад.

Но все наши расчеты уже у престола Царя Небесного.

«ПЕТРОГРАДСКОЕ ЭХО», № 63, 1918 г. «ЦАРЬ ПУЗАН. Завтра, 9 мая, в зале Тенишевского училища будет поставлена пьеса для детей К. И. Чуковского “Царь Пузан”. Все артисты дети. Начало ровно в час. После спектакля танцы и песни. Билет от 2 р. до 10 р. Моховая, 33».

Подсуетился Корней. Меньше чем через три месяца царская семья будет расстреляна.

МАМА: ДОЯРКУ выбрали в Верховный Совет, и с ней была встреча. Конечно, интересно. Пошла неодетая. Прямо из-под коровы. Вдруг читают, кого в президиум. Меня? Да, повторили. Меня прямо вытолкали. Отсидела в третьем ряду. Вернулась, семья в сборе. Спрашивают, как она говорила. Ой, говорю, она по бумажке читала. Я бы лучше выступила, по бумажке не умею читать. Спрашивают: «А какая на лицо?» - «Не знаю, только с затылка видела». - «Как так?» - «Так я в президиуме сидела». Они грохнули хохотать. Мне так стало невперенос, убежала в хлев, обняла корову за шею, наревелась досыта. И никто не пришел. Вот моя главная обила. Неужели меня так низко ставили, что не верили, что я в президиуме была. Конечно, домашняя работа не в почет, а крутишься во много раз больше, чем на производстве.

Потом я их старалась оправдать, думаю, смешно им, что с затылка видела.

«ГОРЕ ПОБЕДИТЕЛЯМ» - предупреждает Данилевский. Недовольны? Свергаете? Победили? И что? Признайтесь, что все стало еще хуже.

«ЗАПЕВАЙ, ТОВАРИЩ, песню. Запевай, какую хошь. Про любовь только не надо: больно слово нехорош. Ты прежде свою волю взвесь пред тем, как двинуться в Кильмезь. Ты лучше в душу мне не лезь: я все равно гряду в Кильмезь. Был здесь народ ко мне любезен, я стал немножечко «кильмезен». И хоть я был слегка нетрезвен, но для Кильмези был полезен. Живи реальностью, не грезь, мечтай опять попасть в Кильмезь».

«Стих из конверта. Чьи подошвы шаркали под окном твоим? Холодно ли, жарко ли было нам в груди? Молодая, глупая, чувства не таи. Ах, давно ли гладил я волосы твои? Я стоял над озером - видно далеко. Почему другому ты изменила мне? И твои манеры отдала другим. Купим мы фанеры и дальше улетим».

СТАРИК: «Я ведь старуху похоронил. Два месяца назад. Пятьдесят два года прожили». - «А с кем остался?» - «Один живу. Так-то дети есть». - «А как питаешься? Сам стряпаешь?» - «Ой, ничего пока не знаю. Глаза еще не просохли».

МОЛОДОЙ УЧЕНЫЙ: Может быть, люди - это материя в процессе эволюции? - Да нет же никакой эволюции. - Но как же, а энергия движения?