Владимир Крупин - Море житейское

Как-то там, в Ксилургу, наша икона, наши святые, в земле Российской просиявшие? Сияют и на Афоне.

Можно владеть домами, землей, машинами, банками, чем угодно, но никакое земное богатство не сравнится с богатством душевным. Душа моя владеет такой движимостью и недвижимостью, такими ценностями, что богаче меня только Царь Небесный. Я владею Россией, Святой землей, Ближним Востоком, Египтом... Как так? А так. Захват новых пространств очень прост - надо их полюбить, и они уже навсегда твои. Вот теперь и Греция и Италия навсегда мои. Я их видел, прошел, полюбил, спрятал в сердце. А сердце - это такой сейф, который никто не вскроет, который я с собой ношу и унесу в вечность.

Так устроен православный человек: полюбив кого-то или чего-то, он уже считает себя обязанным отблагодарить за вызванную любовь, любовь не безответную, а взаимную. Ведь главное в любви наших народов друг к другу, а что там политики - Бог с ними. Помню, в один из приездов нас сопровождала худенькая порывистая гречанка Александра. А тогда только что Греция вступила в блок НАТО. Свидетельствую, что видел множество самодельных плакатов, надписей на стенах, которые все протестовали против этого вступления. Александра тысячу раз извинялась за свое правительство. «Русские и греки - это, это... - она крепко сплетала пальцы рук и крестилась этим сплетением. - Вот! - кричала она радостно, вот, - показывая на очередные надписи: «НАТО - убийца!», «НАТО - долой из Греции!»

Примерно так думалось и вспоминалось, когда автобус повлек нас из Уранополиса в Салоники. Неслись зеленые обочины, деревья с плодами, черепичные крыши греческих домов, храмы, вдали плыли силуэты гор и предгорий. Мелькали памятники погибшим в виде крохотных часовенок, иногда с горящей лампадкой внутри, иногда обветшавшие, сиротливые, как опустевший скворечник.

А в Салониках нас, как странствующих Одиссеев, ждали верные Пенелопы. Дружным хором сообщили они, что все мы очень и очень просветленные, что они за нас молились, сэмэски наши читали друг другу по телефону. Как не спали всю ночь в аэропорту. Как уже вместе обедали, были и по магазинам. Все очень дорого. Они уже были размещены в паломнической гостинице вблизи собора великомученика Димитрия Со-лунского, куда повели и нас. Всем мужьям пришлось расстаться со своими скромными одеяниями и переодеться в новые, привезенные женами. И на ужине в прибрежном ресторане, недалеко от памятника Аристотелю, мы все были очень нарядны и торжественны. Мужья рассказывали о Святой горе, о том, как они помнили и Россию, и свои семьи, как были на ночных службах. Жены слушали, охали и ахали, ловя каждое слово о том месте планеты, на которое им никогда не ступить. Особенно мы старались порадовать Елену Александровну, иконописицу, рассказывая про скит Ксилургу, где отныне стала находиться икона «Всех святых в земле Российстей просиявших».

- Вернемся в Москву, сделаем увеличенный фотоснимок иконы, обрамим и вам подарим, - утешал Валерий Михайлович.

Другая половина разговоров была о предстоящем и очень непростом паломничестве по святым местам Греции. В Москве, когда мы собирались у карты Балканского полуострова и следили за указкой отца Геннадия, путешествие представлялось простым, сейчас же, когда оно завтра начиналось, казалось весьма сложным. Мы же еще дерзали достичь и Корфу и Игуменицы, и переехать на пароме в Италию, а там в Бари. Страшиться было чего: называлась цифра - две с половиной тысячи километров по Восточной, Южной и Центральной Греции до западного побережья. Представить это под силу было только отцу Геннадию, священнику из Херсонеса. Он и бывал, и живал здесь, владел греческим. Но и он, водя рукой по карте, иногда задумывался. Но тут же взбадривался:

- От чего-то и откажемся.

- Нет-нет, - говорили мы хором, - не надо ни от чего отказываться.

Сейчас отец Геннадий, используя паузы между греческим салатом,

греческими маслинами, которые орошали греческим вином, сообщал необходимые для паломников сведения:

- В Греции девяносто восемь процентов населения греки. Православие исповедует девяносто пять процентов. Это данные свежей переписи. Атеистами заявили себя две десятых доли процента. Греция теперь -малая часть той Византии, что была до разделения церквей. Первым апостолом с проповедью христианства здесь был, именно здесь, - отец Геннадий широко повел рукой, включая в размах и сушу, и море, и береговые огни, - был апостол Павел. Известны его три посещения Фессалоники. Проповедовал он и в Афинах, вспомните Дионисия Ареопагита, также в Коринфе, Филиппах. Апостол Андрей Первозванный закончил жизнь мученической смертью в Патрах. В Греции, если можно так выразиться, самое большое число монастырей на единицу площади. Знаменитые Метеоры, Эвбея, Халкидики, гора Стагмата, пещера Мегас Спилео, монастырь главного святого Греции Иоанна Русского, - все мы должны посетить.