Бенедикт Велльс - Конец одиночества

В каждый мой приход мы опять играли в бильярд. Такая привычка сложилась у нас еще в интернатские годы, когда мы с братом почти каждые выходные бывали в «Джекпоте». Марти был в школе одним из лучших бильярдистов: персонаж, точно взятый из фильма категории «Б», – в руке бильярдный кий, жирные волосы, козлиная бородка и черное кожаное пальто. Мы никогда не могли его обыграть.

– У нее есть друг, – сказал Тони во время игры, – довольно симпатичный.

– И что теперь?

Он растерянно поглядел на шары, затем нацелился на желтый.

– Не знаю. Я ценю твою сестру и в то же время влюблен в нее. Та часть, которая заботится о ней, рада ее счастью. Но та часть, которая в нее влюблена, готова порвать этого хахаля в клочья.

Он промазал.

– Я знаю, ты давно уже задаешься вопросом, почему я, наконец, не брошу эту историю с твоей сестрой, – сказал он. – Почему я просто не найду себе другую и не заживу с ней вполне счастливо. Да вот только порой остановлюсь и подумаю: «Жаль, что с Лиз не сложилось, а так вроде тоже неплохо. Значит, большего было не дано». – Тони покачал головой. – Нет, не могу я иначе.

– Я знаю.

– Ведь у нас никогда ничего не сложится, и, вероятно, через полгода я заговорю иначе, начну врать самому себе, но, по крайней мере, сейчас я честен. – Он положил кий. – Может, если ты всю жизнь шел не туда, то это и был правильный путь?

Январский вечер. Серый, закоптелый свет сочится в купе, края облаков светятся металлическим блеском. Поезд замедлил ход, проехал немного по инерции, остановился. В Люцерне на перроне меня встречала Альва. Она трижды расцеловалась со мной в щеки, затем отвела к своей машине, где нас уже ждал ее муж.

– Даже не верится, что ты действительно приехал, – сказала она на ходу, подведя тем самым итог и моим мыслям.

А. Н. Романову было уже шестьдесят семь лет, но выглядел он по крайней мере на десять лет моложе.

– Александр, – произнес он и протянул мне руку. – Очень рад познакомиться с вами.

Его акцент был почти незаметен. Романов оказался стройным, высоким мужчиной аристократической внешности, с волнистыми седыми волосами, и в тот вечер он был элегантно одет – в костюм и рубашку с незастегнутой верхней пуговицей. Его угловатое лицо было словно высечено резцом, рот складывался в лукавую усмешку, вдобавок от него исходила какая-то аура старомодной мужественности, невозможно было представить, чтобы он уклонился от драки или не сумел бы починить текущую сточную трубу.

Альва звала мужа не Александром, а русским уменьшительным именем Саша. Пока она вела машину вверх по склону горы, Романов рассказывал о местности, которую мы проезжали. Для меня было потрясением услышать звучный голос этого человека, чьи потаенные мысли были мне уже знакомы из его рассказов. Романов вошел в литературу двадцатилетним – интеллектуальный денди, чьи романы и новеллы переведены на тридцать языков. Сейчас его слава хоть и померкла, но оставила свой след в Интернете, где я наряду со множеством сплетен о его первом браке нашел также целый ряд фотографий, на которых он был запечатлен то в обществе знаменитых художников своего времени, то курящим перед клубом в Кэмдене [29] Кэмден – район Лондона, известный своими клубами и блошиным рынком. .

Вот уже два года они с Альвой жили не в Люцерне, а в небольшой горной деревушке Эйгентал у подножия Пилатуса [30] Горный массив в Швейцарских Альпах, возле которого, по преданию, находилась могила Понтия Пилата. . Местность была сельская, кроме нескольких фермеров и коренных жителей, наверху почти никто не жил, большинство гостиниц казались необитаемыми. Издалека доносился мелодичный гудок почтовой машины.

Мы подъехали к обширному участку, окруженному подгнившим деревянным забором. Само шале представляло собой громадное строение с каменным фундаментом, верхний этаж, крытый гонтом, был деревянным. За домом раскинулся сад и лужайка, затянутая тонкой корочкой льда. Уединенный приют, по-видимому всегда существовавший обособленно от остального мира. Я сложил свои вещи в гостевой комнате и на минутку задумался, зачем меня сюда занесло.

На ужин мы ели раклет, картошку и пили белое вино. Граммофон на камине играл джаз.

– «Time Further out» [31] «Время спешит вперед» (англ.). , – сказал я. – И вы ужинаете под такую музыку?

Романов обрадовался:

– Иногда. Вам нравится?

– Моей матери очень нравился Брубек [32] Брубек Дейв (1920–2012) – американский джазовый композитор и пианист. .