Кевин Милн - Сладкая неудача

– Я сказала, что это выражает то, что я чувствую. Но я не сказала, что это то, что я чувствую по отношению к моим родителям.

– Но ты же пришла к родителям, и свои чувства к ним ты решила выразить в письменной форме, чтобы не произносить вслух. Это я понимаю. Но в этой записке на трюфеле… Поясни, что это значит…

Софи поглядела вокруг и прищурилась, скользнув взглядом по красному диску заходящего солнца.

– Ну, подумай сама. Сегодня прекрасная погода, солнечно и тепло. А что будет завтра? Думаю, пойдет дождь, будет ветрено, бумажка намокнет и пропадет… А трюфель? Голодная белка или енот сожрут его уже сегодня к утру. Так что бумажка с гаданием и кусочек шоколада – просто маленькие напоминания – моим родителям, мне, любому… – что мечты и надежды рано или поздно исчезнут. – Она посмотрела на могильный камень и молча прочла еще раз надпись на нем. – Это история моей жизни. Все мимолетно.

Эвалинн смотрела на нее и молчала.

Какое-то время Софи избегала встречаться с ней взглядом, глядела себе под ноги и медленно растирала ладонями плечи. Наконец подняла глаза. На лице Эвалинн читалась тревога. И озадаченность. Пожалуй, даже чуточку разочарования.

– Вот почему я хотела приехать сюда одна, – нарушила молчание Софи. – Я знала, Эв, что тебе будет трудно все это понять. Я уверена, что теперь ты уж точно считаешь меня ненормальной.

Эвалинн по-прежнему не проронила ни слова.

– Послушай, – продолжала Софи. – Я знаю, что на моем месте ты скорее всего поступила бы как-нибудь по-другому, но мне помогает вот так… Так что прими все как есть. Ладно?

Эвалинн хотелось подойти к ней и хорошенько ее встряхнуть, чтобы она образумилась. Еще она хотела взять за шиворот Гаррета Блэка и заставить его заплатить за то, что он разбил сердце Софи. Но Эвалинн знала, что не сделает ни того ни другого. Она просто кивнула и заставила себя улыбнуться.

– Да, Софи, ладно. Я приму все как есть.

И они стали молча спускаться с холма. Они не заметили одинокой фигуры за стволом старого кедра. Они не слышали, как хрустнула ветка, когда мужчина вышел из своего укрытия и остановился над могилой Томаса и Сесилии Джонс.

Постояв, он наклонился и положил возле угла надгробного камня маленький круглый камешек. Затем взял трюфель, вытащил из него булавку с полоской бумаги, сунул конфету в рот и спокойно скрылся в тени деревьев.

Это любовь или жалость? Постарайся не думать об этом.

Прошло пять дней и одиннадцать часов. Завибрировав на ночном столике, мобильный телефон вырвал Софи из очередной беспокойной ночи. Она то и дело выныривала из зыбкого сна, не в силах уснуть крепко и по-настоящему отдохнуть. Вглядевшись в дисплей мобильного – 6:26 утра, – она прочла имя звонившего и заколебалась, отвечать на звонок или нет.

– Сегодня у меня выходной, – простонала она в трубку, скрепя сердце нажав на кнопку «ответить». – Ты чудовище! Зачем ты звонишь мне в такую рань?

– Так получилось, – весело прощебетала ей Эвалинн. – И вообще, хватит спать, ты и так красивая, и тебе не нужен для поддержания обаяния продолжительный сон. – Она перешла на венгерский акцент знаменитой актрисы Жа Жа Габор, который успешно усовершенствовала еще в старших классах. – Ты великолепна, дорогая, просто великолепна.

Софи зависла в сомнениях.

– Спасибо, конечно, но ты все-таки неисправимо ужасная. К тому же сейчас еще слишком рано для утренней лести. – Она замолчала и потерла глаза. – Итак, что вы хотите, миссис Мейсон-Мэк?

– Во-первых, чтобы ты больше никогда не называла меня вот так. При слове «миссис» я кажусь себе старухой. Во-вторых, мы с Джастином скоро уезжаем, но перед этим я хотела сообщить тебе, чтобы ты купила сегодня воскресный номер «Таймс». Тебе будет интересно увидеть, что напечатано на одной из страниц.

– А что напечатано там на одной из страниц? – сонно спросила Софи, вяло стараясь стряхнуть с себя паутину сна.

– Ты хочешь, чтобы я испортила тебе сюрприз, или предпочтешь немножечко подождать и увидеть все своими глазами?

– Эв. Ты звонишь мне ни свет ни заря. Скажи мне, что ты там откопала, чтобы я могла еще немного поспать.

Эвалинн захихикала.

– Честно тебе говорю, Соф, ты посмеешься. Ну, если не посмеешься, то… только обещай мне, что ты купишь для себя номер газеты. Ради потомков.

– Потомков? Не смеши меня.

– Обещаешь? – еще раз спросила Эвалинн, бурля от восторга.

– Эви Мэк, выкладывай же наконец, или я выключу телефон.