Вэй Хой - Замужем за Буддой

Мы лежали рядом на кровати и молчали. Даже оглянуться не успели, как эти два коротких дня промелькнули, словно сон.

Я беспокойно ворочалась с боку на бок, так что скрипели пружины.

— Ты в порядке? — наконец поинтересовался Мудзу.

— Что ты обо всем этом думаешь? — спросила я.

— Ты о чем!

— Что ты думаешь об этих днях, проведенных в Шанхае? — пояснила я несколько раздраженно, ведь он наверняка отлично понимает вопрос и знает на него ответ.

— Все было восхитительно. Дивная женщина, вкусная еда. Это были лучшие два дня за все время с тех пор, как я проводил тебя в аэропорт, — сказал Мудзу.

— Дивная женщина, вкусная еда… — пробормотала я, в глубине души сомневаясь, что я хочу, а главное, могу соответствовать тому, что он называет «дивной женщиной».

Мудзу обнял меня и поцеловал сначала в ухо, потом — в шею.

— Чем теперь займемся? — спросила я, стараясь сохранить самообладание.

Он ничего не ответил, продолжая целовать меня. В его поцелуях была нежность и забота, а не только физическое влечение. Мне стало тепло и спокойно. И я поцеловала его в ответ.

Все мое тело пылало от страсти. Секс с Мудзу всегда избавлял меня от душевных тревог, дарил наслаждение и покой. Он обнажал любовь, все еще соединявшую нас, единственное существующее между небом и землей чувство, дарующее свет и силу.

Неожиданно Мудзу кончил прямо в меня — впервые за все время нашего знакомства у него произошла эякуляция. Это так меня ошеломило, что я чуть не потеряла сознание.

В городе похолодало, лица людей помрачнели. Все зябко кутались в теплую одежду, торопливо семенили по улицам, понуро опустив голову. С деревьев облетела листва, свет уличных фонарей пронизывал их обнаженные ветки, творя причудливые узоры. Хаотичное переплетение линий создавало загадочные образы, напоминавшие сюрреалистические полотна.

Мне нравится наблюдать за сменой времен года, за перевоплощениями многоликой природы. Это помогает лучше понять и оценить жизнь.

После прощания с Мудзу мне, как ни странно, не было ни одиноко, ни больно. Внутри меня что-то неуловимо изменилось.

Мне вспомнились слова Созерцателя первозданной природы: «Внутри каждого из нас — собственный гармоничный мир. Жаль, что многие не погружаются в гармонию этого совершенного мира, а поддаются смятению чувств. Мучаются сами и изводят окружающих своими тревогами».

Я не знала, когда смогу узреть этот стройный внутренний мир, но уже научилась улыбаться в полном одиночестве и со вкусом проживать каждый день.

Через день после отъезда Мудзу у меня появились симптомы простуды: слегка кружилась голова, мерзли руки и ноги, я чихала. Я все время пила горячую воду, включила обогреватель и надела четыре шерстяных свитера. Но как ни странно, болезнь не испортила мое настроение: я, как обычно, читала, медитировала и гуляла.

Дня через три-четыре позвонила Сиэр со слезными жалобами: ее австралийский приятель Адам совершенно охладел к ней. Она подозревала, что ему стало известно о ее транссексуальном прошлом: слухи в Шанхае распространяются быстрее эпидемии гриппа.

Я терпеливо выслушала все ее причитания по поводу коварного Адама, а потом — проклятия людям, которых она подозревала в предательском разглашении ее тайны. Сиэр сказала, что не может больше оставаться в Шанхае, где слишком многие знают о ее прошлом, а лучше эмигрирует в Америку и никогда больше не вернется в Китай.

— Хорошо, — попыталась я утешить Сиэр. — Переедем в Нью-Йорк вместе. Ты откроешь там ресторан на Манхэттене, и за тобой будут увиваться десятки американских мужчин. Правда, они ничуть не лучше здешних, а может, и хуже. Но зато им неизвестен твой секрет.

— Я серьезно, — сказала она.

— А почему бы тебе не поговорить с Адамом по душам? Может, причина его поведения совсем в другом, — посоветовала я.

— Лучше уж стать лесбиянкой, — захныкала Сиэр. — С этого момента я встречаюсь только с женщинами.

Я расхохоталась; смех перешел в кашель.

— Ты заболела? — тревожно спросила она.

— Вроде простудилась, — ответила я.

— Ага! — многозначительно воскликнула она, а потом заявила, приведя меня в полное замешательство: — Не исключено, что ты беременна!

— Это почему же ты так думаешь? — у меня по телу побежали мурашки.

— Слушай, — продолжила она, на время забыв о своих горестях. — Одна из посетительниц моего ресторана рассказывала, что, когда она беременна, то в первые несколько дней всегда себя плохо чувствует, как будто простудилась. У нее трое детей, и с каждой беременностью — все та же песня. Так что стоит ей простудиться, как сразу начинает подумывать, уж не залетела ли снова.