В. Строгальщиков - Слой-2

«Ну все, теперь не отклеится», – с раздражением подумал Слесаренко, и Ефремов спросил:

– Захватите меня с собой в мэрию?

– Конечно, о чем вопрос, – сказал Виктор Александрович и прошел в ванную комнату. Поглядел в зеркале, не запачкался ли от полудневной носки воротник рубашки, и решил, что сойдет, свежую наденет вечером.

– Вы отсюда куда, Виктор Саныч? – крикнул из комнаты Ефремов.

– В каком смысле? – громко ответил Слесаренко. Звук срезонировал от близких стен и ударил в уши.

– Обратно в Тюмень или дальше по Северу?

– Обратно.

– Жаль! Я думал, у вас выборный вояж, могли бы вместе, все веселее!..

– Ещё бы! – сказал Виктор Александрович с непроизвольно двусмысленной интонацией.

Ефремов замолк, но нельзя же было вечно торчать в ванной. «Не почистить ли зубы сызнова?». Слесаренко махнул на зеркало рукой и вернулся в комнату, где спасительно затрещал телефон.

По приезде в мэрию Ефремов отстал и затерялся в коридорах. Всё тот же референт сдал Виктора Александровича встречной улыбчивой женщине в сером деловом костюме, та провела его в приемную, а затем в комнату для совещаний – бывший зал бюро горкома, хорошо знакомый Слесаренко в отличие от ожидавших его там людей. Ему улыбались радушно и вежливо (больше вежливо, чем радушно), казенно любопытствовали о здоровье и службе, при каждом удобном случае слегка подергивали за слесаренковские сургутские корни: держат ещё, не ослабли? Виктор Александрович, и загодя знавший всю ритуальную условность своей миссии, легко вошел в предложенную тональность разговора. Он удовлетворенно кивал, когда ему говорили, что Леонида Юлиановича здесь помнят и любят и нет никаких сомнений в его предстоящей победе, ибо где же ещё, если не в родном его городе, а потому не следует, наверное, излишне форсировать предвыборную агитацию – можно добиться обратного эффекта, пережим всегда вреден, а пока все идет как надо: с помещениями, с доверенными лицами, транспортом и связью нет проблем, да и откуда могли бы возникнуть проблемы, коли выборные дела мужа в Сургуте взяла в свои руки жена губернатора, уважаемая Галина Андреевна: ее здесь тоже помнят и уважают – великих организационных способностей женщина, коня на скаку и так далее. Почти полтора часа подряд, под минералку и кофе, а потом с легким ужасом: господи, обед же стынет, как можно мучить гостя голодом, там и продолжим к обоюдному удовольствию. Прошу сюда, а теперь сюда. Ах, помните, как мило, ну конечно же, наш человек, ведь это он сам строил, подумать только, как время летит. Коньяк или водочки, ну конечно, позвольте мне на правах хозяина приветствовать нашего гостя на его родной земле, аплодисменты, можно подавать. Не самое удачное время, трудно собрать людей, но вы не волнуйтесь, всё под контролем, когда намерены отбыть, зачем так рано, выспитесь и отдохнете. Как поживает Вера Леонтьевна, мы же вместе, жаль, что не помните. «Русская пирамида» – прекрасный клуб, как скажете, с удовольствием и всегда, были очень рады, вот телефон, пожалуйста.

Виктор Александрович позвонил Кулагину в машину.

Ответил чужой голос, он даже растерялся, потом понял – это шофер. Колюнчик говорил, что в прицеле вечерней попойки высвистит штатного водилу-телохранителя.

У дверей «греческого» обеденного зала знакомый уже референт придержал Слесаренко за локоть, протянул пластиковую папочку.

– Александр Леонидович перед отъездом просили вам передать.

Слесаренко глянул на бумагу сквозь прозрачную обложку: договор о долевом финансировании Тюменского нефтегазового университета, подпись сургутского мэра и печать, сумма полная, даже не верилось. Одна эта бумага уже оправдывала сургутский вояж Виктора Александровича как тюменского городского начальника. Мэр Сидоров долго не подписывал договор, а вот теперь подписал. Это успех. Деньги вузу нужны дозарезу. И тем не менее как человек, привыкший к внутренней ясности и откровенности, Слесаренко понимал и признавал, что перед ним – отступная, некая деловая форма извинения и легальный откуп за демонстративное, как теперь уразумел Виктор Александрович, неучастие мэра в сегодняшнем разговоре о выборах областного губернатора.

– Спасибо, – сказал Слесаренко. – Передайте Александру Леонидовичу мою признательность и благодарность.

На улице начинало моросить. Толстозадая машина Кулагина стояла у крыльца, хозяин в кожаном пальто и шляпе сидел на пассажирском сиденье, курил в полуоткрытое окно. Со стороны водителя вышел крупный мужчина средних лет в такой же куртке с подстежкой, как у Слесаренко, обошел машину с носа и открыл правую заднюю дверцу. Виктор Александрович нырнул в салон.