Ольга Вереск - Драконья кровь. Часть 2. Белый воин

Уже гораздо позже, когда мне исполнилось двенадцать, я поняла, что тот мужчина, в чьём доме мы живём, не мог быть тем, кого смогла бы полюбить мама. И она не любила, всем своим видом показывая, что согласна терпеть его рядом с собой, но не более.

- Брон не мой отец?! - однажды, набравшись смелости, вконец измученная сомнениями и подозрениями, я задала этот вопрос матери.

- Конечно, нет, дорогая! Как тебе вообще это могло прийти в голову?! - мама улыбалась, лукаво и с некоторой нежностью, которая всегда присутствовала в её взоре, когда она смотрела на меня. - Но мы благодарны ему за то, что он принял нас. А ты всегда должна любить и почитать его как родного отца.

- Я почитаю... - о любви я не сказала ни слова. Брона сложно было любить, он редко кому позволял это, требуя лишь беспрекословное подчинение и уважение. От меня же почему-то ждал именно любви.

- И правильно... - наставительно изрекла мать.

- А где же... тогда мой родной отец и почему он не с нами?!

- Дорогая, это сложно... - вздохнув, мама передала мне пяльцы с вышивкой, чтобы я в очередной раз убедилась в её таланте, - это сложно объяснить, но я постараюсь. Ты помнишь сказку, которую я не раз рассказывала тебе в детстве?!

- Про принцессу и её рыцаря, бросившего вызов самим богам?!

- Да, милая... Только это была не сказка...

- И Аурелия - это ты?! - догадалась я. - А Рувальд это... мой отец?!

- Да, солнышко... Ты такая умница!

- Но... неужели вы осмелились ослушаться саму Айору?! - поразилась я силе воли и отваге моих родителей.

- Мы не просто ослушались её, мы бросили вызов.

- И проиграли.

- Не совсем. Ведь ты сейчас сидишь передо мною, а поступи мы иначе, кто знает, родилась ли бы у меня такая добрая и красивая дочь.

Не выдержав, я вскочила со своего места и обняла мать.

- Я люблю тебя, мама. Я так тебя люблю!

- И я тебя, мой птенчик.

- Но почему же ты молишься ей, богине?! Она же повинна в вашей с папой разлуке!

- Потому, родная моя, что... мне её жаль.

- Богиню?! - удивилась я.

- Конечно... Богиня она или нет, но в первую очередь Айора женщина. И мне жаль её. Говорят, некогда Милостивая богиня любила, но потеряла свою любовь. С тех пор она стала Айорой Свирепой... И однажды Она позавидовала нашей с Эверардом любви, попыталась отнять её, ошибочно полагая, что ей это под силу.

- А разве нет?! Разве боги - не всесильны?!

- Быть может и так... во всём, кроме любви! Любовь, моё солнышко, единственная сила во всех мирах, которая отдаётся добровольно, в Дар. Без условностей и корысти. Её нельзя украсть, купить, продать... Она способна менять миры и творить чудо.

- Да?! И какое же чудо она сотворила для тебя?!

- Тебя, - лицо матери осветила мягкая улыбка, - Ты - моё чудо... Мне этого достаточно.

***

А мне нет. Сейчас Чудо мне было просто необходимо. Маленький мальчик умирал у меня на руках. Смерть кружила над нами, то приближаясь, то снова уходя за Грани. Я чувствовала её зловонное дыхание и всё крепче сжимала исхудавшее тельце Виро. Я не знаю, сколько прошло времени. Вечность?! Или час?! Неважно, главное его сердце всё еще бьётся у меня под ладонью.

Вдруг что-то небольшое с глухим звуком упало рядом со мной.

- Тхаа, вечер! - я долго привыкала к гортанному выговору мраров, но мне всё же удалось это сделать. - Он... есть. Он - жить!

Стянув покрывало, я увидела винно-красные ягоды, высыпавшиеся из небольшого кожаного мешочка.

- Жить! - кивнув на ягоды, мрар с рыжей бородой, всё утро заставлявший меня есть, отъехал от кибитки.

Собирая ягоды в ладонь, я не могла поверить, что возможно они спасут Виро. Сомнения терзали меня, но выбора у меня не было. Я должна была довериться своему косматому... другу?! Не мешкая, я выдавила сок ягод в рот малыша.

Ближе к ночи он очнулся, а как только на небе засверкали звёзды, мальчик пожаловался на голод. К счастью, у меня была припрятана краюшка серого хлеба и кусочек солонины, который я заранее размочила в воде.

Позже я так и не сомкнула глаз, прислушиваясь к хриплому дыханию Виро. Мрар, что помог мне, был на посту, бодрствуя в эту самую волшебную из ночей. Подтянувшись к решетке, я решила отдать ему должное.

- Спасибо... Вы спасли ему жизнь! - но на мои слова благодарности никто не ответил. Воин как стоял, не шелохнувшись, так и продолжал стоять, всматриваясь во мрак.

- Вы... добры! И я благодарна вам за спасение... - я заново попыталась завязать разговор, но меня прервали резким и коротким рыком.

- Тхаа... спасать, я - нет, - и всё, более он не проронил ни слова.