Елена Котова - Кодекс бесчестия. Неженский роман

Платон, собрал бумажки, все до одной, даже клочки, которые рвал в ходе разговора, выпрямился, весело посмотрел на Александрова и Колю. Только он умел так меняться, так мгновенно переключаться.

– Мужики, сегодня же пятница! Все как по заказу! Così fan tutte! Выходные только начинаются, а мы уже холдинг на два ярда сложили!

Приобняв Колю, своего главного союзника по вопросу выходных, Платон стал доказывать, что в городе в субботу болтаться нечего. Жены уже наверняка весь город скупили. Не исключено, что по этой причине магазины завтра вообще будут закрыты. До виллы Платона всего час езды. И вообще, зачем непременно завтра в Москву, на Гарде они отдохнут точно не хуже, чем на своих дачах.

– Катюня с Анькой будут счастливы. – Коля был согласен ехать на Гарду. – Костя, ты как? Тогда я пошел сказать барышням, чтобы собирались.

– А мы с Платоном в баре подождем. Платон, ты не против? Катюня, например, в баре не сидит. Не люблю, говорит, лишней публичности. А у тебя с публичностью проблем нет?

Платон видел, что Александров хочет что-то сказать ему с глазу на глаз, и даже знал, что именно. Десять дней для обдумывания вопроса о лесном холдинге ему нужны не для того, чтобы считать знаки после запятой. Для Александрова сделка с Mediobanca – свет в окошке. Коля Трофимов уже с полгода ходил по Администрации в обнимку с Голицыным, а по Белому дому – с первым вице-премьером. Но «папу» накручивал министр обороны. Как оставлять счета оборонных предприятий в банке, по которому будут шляться итальяшки? Они, понятное дело, в глаза не увидят ни счетов, ни контрактов, вообще ничего, кроме отчетности и бюджета. Но доктрины национальной безопасности никто не отменял.

Португалов, которого Александров и Коля поминали в самолете, был женат вторым браком на матери Вики, жены Платона. Но главное было не в этом. Он был одним из помощников «папы», причем, пожалуй, самым близким. Ему не только давали поручения, с ним советовались. Аркадию Степановичу Португалову по силам уравновесить министра обороны – человека, далеко не последнего и «папе» отнюдь не чужого. Найдет Португалов, как надуть «папе» в уши правильные слова. Даже ловчее и тактичнее, чем Голицын со всеми остальными Колиными корешами со Старой площади вместе взятыми. Потому что Португалов – помощник, своего интереса иметь не должен.

Платон знал, о чем его будет просить Александров. Тест на партнерство, можно сказать.

– Не вопрос, переговорю, – бросил он, выслушав в баре Александрова. – Вас вообще надо подружить. Два классных чувака.

«Как же, сейчас все бросит и побежит клеить мою дружбу с Португаловым», – подумал Александров, а вслух сказал:

– Буду крайне признателен.

Подошла Вика:

– Ну что? Все не наговоритесь?

– Вы обворожительны, мадам, – Александров расцеловался с Викой. – Ждем Катьку с Анькой. Идем все вместе в оперу?

– Идем! – Вика залилась звонким смехом.

Смеялась она необыкновенно – переливчато, как будто кто-то тронул стеклянные колокольчики на рождественской елке. Свежая, нарядная, праздничная. Шелковистые волосы только что уложенные, собранные в тугой и гладкий «хвост». Облегающий брючный костюм цвета баклажана, без топа под жакетом, две нитки желтых бриллиантов на длинной шее. Как всегда, весела, в хорошем настроении. «Молодость, – подумал Александров, – еще тридцати нет, подумать только».

Вика была второй или, как выражалась Катюня, «новой» женой Скляра, из-за которой тот и развелся, тут же отправив сына тринадцати лет в Итон, а затем в Оксфорд. «Куда же еще», – подумал сейчас с досадой Александров, вспомнив об этом. Хотя, когда Катюня доказывала, что Платон просто сбыл мальчишку с рук из-за Вики, Александрову это было неприятно. Он отвечал, что их Сережка тоже в Англии. Но они-то послали ребенка в Лондон на год, может, на два – язык подучить перед институтом. А Платон отправил сына одного в Англию навсегда. Такого Александров представить себе не мог. «Новое поколение, – подумал он снова, глядя на Вику. – Скляр практически ровесник, но они с Викой – новое поколение. Другое отношение к жизни. Легче меняют жен, легче отпускают от себя детей. Может, и правильно». Скляр просто другой, и если бы не Вика… Собственно, из-за Вики он и казался Александрову моложе, легкомысленнее… Вообще казался другим, чем они с Колей.

– Вика, и ты тут! – трудно сказать, что стояло за словами Катюни.

Ей нравился Платон и не нравилась Вика.

– Опера ждет. Машины тоже, – произнес Коля.