Вячеслав Шишков - Угрюм-река. Книга 2

Гости разъехались. Со снежной поляны, где в зимней, средь лета, обстановке пирующие катались на запряженных в нарты оленях, слушали таинственные волхвованья двух шаманов, угощались мороженым, теперь убиралась возами соль, игравшая роль снега.

Люди всех предприятий Громова стали на работы. Началось новое десятилетие, обещавшее Прохору Петровичу несметное, миллиардное богатство, а вместе с ним – блеск славы, вершину величайшего могущества.

Так, пламенея мыслью, Прохор бросил в огненной запальчивости гордый вызов миру.

Но он, видимо, не знал, как круты склоны всяческих вершин людских мечтаний, какие рвы выкопала жизнь вокруг престолов личного благополучия, в каких трущобах может оказаться человек, искатель тленной славы, и в какой мрак, вознося себя над всем, он может пасть.

Об этой простейшей мудрости сто раз твердила Прохору и Нина. Однако Прохор, на грани двух десятилетий, стал глух, стал слеп и черств гораздо более, чем прежде.

Вся душевная деятельность Прохора Петровича протекала теперь под знаком перечувствованных им живых сновидений.

Первый студный сон – стихийный пожар тайги, когда Прохор в страхе всего наобещал рабочим: «Ребята, спасайте мое и ваше», – а как прошла опасность, от всего отрекся. Второй сон – предкровавые дни и кровавый расстрел рабочих. Третий сон – мать-пустыня с двумя старцами, с ожившей Анфисой. Четвертый студный сон – торжественное пиршество, проклинающий сына отец, реальная тень Ибрагима-Оглы, воскресший из мертвых прах Шапошникова.

И все это вместе – стихия пожарища, галлюцинаций, призраки, кровь – нещадно било по нервам, путало мысли. Прошлое стало настоящим, и настоящее отодвинулось назад. Реальности прошлого плотно окружили его со всех сторон, восстали пред ним во всей силе.

Он жил в них и действовал, в этих реальностях прошлого. А поступки текущего дня, все дела его, занятия, приказы служащим, разговоры, волнения ему грезились сном, проходили в тумане, касаясь сознания лишь одной своей гранью.

Но вся трагедия в том, что, обольщенный внутренним голосом алчности, ослепленный блеском славы и в погоне за нею, Прохор Петрович ничего этого подметить в себе не мог: он продолжал жить и работать так, как жил бы на его месте всякий иной человек, не замечающий помрачения своего главного разума.

Да, главный разум был помрачен, но величайший затейник – ум – ясен, и – действовал. Ясным умом окинув грядущее десятилетие, Прохор Петрович издал приказ: выработанный, дающий небольшие доходы прииск «Достань» пока что закрыть, подземные шахты его затопить водой, чтоб не грабили жулики. А всех рабочих с этого прииска перебросить на прииск «Новый», отходящий к петербургским хозяевам. Сюда же перебросить пятьсот землекопов с кончающихся дорожных работ.

Вести на прииске «Новом» работы в две смены, день и ночь. Работать способом хищников, как на земле неприятеля, то есть брать главные жилы и богатые россыпи, остальное бросать. Пусть петербургские дьяволы-хваты со своими высокопоставленными особами и лицами царской фамилии жрут объедки с обильного стола Прохора Громова.

– Это на всякий случай, – сказал он горнякам-инженерам Абросимову, Образцову и главноуправляющему Протасову. – Но я более чем уверен, что им ни в жизнь не оттягать у меня этого прииска. Шиш возьмут!

Однако с глазу на глаз с Протасовым Прохор сказал:

– Я хотел просить вас, Андрей Андреич, поехать в Питер и действовать там в отношении золотоносного участка так, как бы действовал я, – с широким размахом, не щадя средств.

– Так действовать, как действовали бы вы, Прохор Петрович, я не могу, конечно.

– Да, понимаю. Там пришлось бы взятки давать. Не будет ли там в своей роли Парчевский? Как вы думаете?

– Я думаю, ежели говорить откровенно, что в высоких сферах прииск от вас отнять предрешено. И вы не в состоянии будете этому противиться. В деловых разговорах с юристом Арзамасовым я узнал, что акционерное общество, кроме своего основного капитала в пять миллионов рублей, получило от государственного банка десятимиллионную субсидию, а в резерве у них бельгийские и английские капиталисты, крупные тузы. Акционерное общество, кроме вашего участка, скупило у многих золотопромышленников их предприятия, так сказать, на корню. Так что… Сами видите…

– Да, – вздохнул Прохор. – Ну, плевать! На открытые Образцовым золотые участки сейчас же сделать заявку.

– Сначала надо их осмотреть.

– Ладно. Как-нибудь на днях…