Владимир Малик - Тайный посол. Том 1

Вдруг Арсена как огнем опалило: среди посланцев султана он узнал Гамида!

– Пан Мартын, гляди! Или я сплю, или мне наяву мерещится? Гамид!

Спыхальский оторопел; казалось, что ему вдруг стало нечем дышать.

– Пся крев! Холера ясная! Это и вправду он, Гамид! – загремел поляк. – Черт меня побери, если я ошибаюсь!.. Вот где мы с ним встретились, стонадцать дзяблов ему в глотку! – И крикнул изо всех сил: – Эй, Гамид!

Турки заволновались, о чем-то быстро заговорили, а Гамид, узнав Спыхальского, а потом и Звенигору, побледнел и невольно вскинул руку, как бы заслоняясь от удара.

Арсен рванулся вперед, оттолкнул часового и в один миг очутился перед Гамидом. Спахия вскрикнул от испуга. Арсен же усмехнулся:

– Вот где довелось встретиться, Гамид-ага! Недаром говорится: только гора с горой не сходятся… Как живется-можется, ага? Салям!

– Салям, – растерянно пробормотал Гамид.

– Что привело тебя сюда, ага?

– Дела.

– И ты не побоялся ехать в Сечь, зная, что я жив?

– Я посол султана – лицо неприкосновенное, – торопливо ответил Гамид, почуяв в словах казака угрозу.

Запорожцы притихли, вслушиваясь в чужую речь. Турки тоже молчали – ведь никто из них не знал, какие кровавые отношения связывали этих двух людей. Только Спыхальский, напряженно сопя за плечами Арсена, допытывался: «Что он сказал, Арсен?» Но тот не отвечал ему, неотрывно смотрел в лицо Гамиду, бросал ему гневные слова.

– Я тоже был послом нашего кошевого, и ага знает, кем я стал в Аксу и какие невзгоды перенес, пока добрался домой… Но пусть ага не боится: мы здесь, в Запорожье, послов уважаем. И пока ага в Сечи, я его и пальцем не трону. Но в степи… – Арсен выдержал паузу, которая была красноречивее слов. – Но в степи, если пошлет такую встречу Аллах, мы скрестим сабли!

– Я тоже приехал в ваши степи не для того, чтобы избегать опасности, – напыжился Гамид, поняв, что сейчас Звенигора ему не страшен.

– А не хотелось бы тебе, Гамид-ага, узнать, что стало с воеводой Младеном, Златкой и Якубом? – переменил тему разговора Арсен.

– Конечно. Хотя о Младене и без тебя догадываюсь: он погиб! – со злобой выкрикнул спахия.

– Ошибаешься, ага. Все они живы и здоровы. И не теряют надежды расквитаться с тобой за все твои злодейства!

– Вот как?! Вы все вместе и порознь уже не раз пытались сжить меня со света, но Аллах бережет своего верного сына…

– А где сейчас Ненко, ага? – Арсен умышленно не назвал его Сафар-беем, чтобы спутники Гамида не поняли, о ком идет речь. – Что с ним?

– Он в войске падишаха. Где же ему еще быть? Жив, здоров и рвется бить гяуров!

– Не откажи, ага, в любезности, передай Ненко привет, скажи, что мы все тоже живы, здоровы и помним его.

В ответ Гамид пробурчал что-то невнятное. Но в это время толпа заколыхалась, расступаясь, – от войсковой канцелярии шли два куренных атамана и казначей. Увидев Звенигору, казначей поманил его пальцем к себе и сказал:

– Арсен, немедленно иди к кошевому. У него будет беседа вот с этими…

Атаманы поздоровались с турецкими посланниками.

– Привет и почтение! Честь и уважение! Кошевой атаман славного войска Низового Запорожского ждет вас, послы!

– Заходи, Арсен! – послышался голос кошевого.

Арсен вошел и остановился у порога: за столом, который стоял в глубине просторной светлицы, сидели двое – кошевой Сирко и Свирид Многогрешный. «Ну и денек сегодня! – подумал запорожец. – Недоставало еще с Сафар-беем встретиться!»

Он пристально посмотрел на своего давнего знакомого. Это был уже не тот Многогрешный, которого он знал в Турции. Куда подевались тщедушность и изможденность! Свирид раздобрел и вроде даже помолодел. На нем ловко сидел красный жупан из тонкого сукна, а на ногах красовались мягкие сапоги с подковками.

– Поклон тебе, батько кошевой! Бью челом, дядько Свирид! Каким ветром?

Сирко в ответ кивнул головой. Многогрешный важно встал и надменно поклонился:

– Бью челом, казак. А прибыл попутным ветром – к батьке кошевому от князя Украины Георга Гедеона Вензика Хмельницкого с письмом, а также – как провожатый посольства турецкого султана к запорожскому казачеству. Величай меня, казак, паном хорунжим, а не дядькой Свиридом.

Арсен молча поклонился, не скрывая своего удивления, как изменился Свирид; наглая спесь в его глазах и на округлой физиономии невольно вызвали у казака усмешку. Запорожцу было известно, что несчастный сын Богдана Хмельницького, Юрий, после многолетних мытарств в татарском и турецком плену согласился под нажимом янычар провозгласить себя «князем» и гетманом Украины и даже принял в прошлом году участие в осаде Чигирина. Правда, войско его состояло из татар, которые во главе с турецким агою Аземом не столько штурмовали Чигирин, сколько следили за тем, чтобы их «князь» не переметнулся на сторону урусов. И еще было у него восемьдесят казаков из тех турецких невольников, которые, спасая жизнь, согласились служить в войске падишаха. Припомнив, что именно Многогрешный в Семибашенном замке Стамбула уговаривал невольников идти на службу к туркам, Арсен понял, что он – доверенный Юрия Хмельницкого. Но с чем же прибыл в Сечь этот «посол»?