Владимир Малик - Тайный посол. Том 1

– Ты? – удивился он.

– Да, Сафар-бей. Это я. Благодаря твоей милости…

Сафар-бей молча отвернулся, ударил коня. Помчался вслед за воинами.

Вечером, после неудачного наступления на гайдуков, Гамид приказал разбить лагерь и выставить усиленные дозоры. Запылали костры. Спахии и янычары не обращали внимания на близость гайдуков: перевес был на их стороне. Из Сливена прибыли подводы с припасами, и проголодавшиеся люди накинулись на еду.

Гамид и Сафар-бей подошли к Арсену. На их лица падал отсвет костра. Гамид жестом руки отпустил часового.

– У тебя было время, гяур, подумать о своей судьбе, – бросил Гамид. – Скажи, где фирман, и я отпущу тебя!

– Слишком хорошо я тебя знаю, Гамид, чтобы поверить твоим словам.

– Тогда – болтайся на ветке! Эй, люди!

– Погоди, Гамид-бей, – вмешался Сафар-бей. – Повесить никогда не поздно… Казак и вправду имеет основания не верить твоим обещаниям. И его можно понять: он хочет выторговать себе жизнь за фирман.

– Но его же нет при нем! Я уверен, что он успел передать фирман гайдукам…

– Тогда мы можем предложить им обмен. Думаю, что игра стоит свеч. Если мы не хотим иметь неприятностей от бейлер-бея, вернее, если ты не хочешь иметь неприятности, так как я здесь ни при чем, то мы должны раздобыть тот фирман, чего бы это нам ни стоило! Гайдуки пойдут на такой обмен. Казака они ценят, как мне известно, достаточно высоко, а содержание фирмана для них уже не тайна.

Гамид молчал. Зло поглядывал на Арсена. С каким наслаждением он подверг бы его пыткам, а потом накинул петлю на шею! Но не тут-то было! Страх за собственную шкуру заставлял его сдерживаться, быть расчетливым. Мысль Сафар-бея об обмене, если фирман действительно у гайдуков, понравилась ему.

– Ну что ж, хорошо, – буркнул мрачно. – Я согласен… Но как это сделать? Боюсь, что до утра и след тех разбойников простынет. Слышишь, гяур?

– Никуда они отсюда не уйдут, – сказал Сафар-бей. – Они знают, что Звенигора у нас в плену, и постараются отбить его. С восходом солнца пошлем кого-нибудь на переговоры.

– Хорошо, – согласился Гамид и позвал часового.

Ночь была холодной. Спахии и янычары разбили шатры, но об Арсене никто не побеспокоился, и он, связанный, мокрый, дрожал от ночного холода. Часовой тоже мерз. До полуночи, пока горели костры, он ходил, а утомившись, закутался в епанчу и сел под скалой, поставив янычарку между ногами.

Небо было звездное, но безлунное. Пофыркивали в темноте лошади, перекликались дозорные.

Под утро Арсену показалось, что часовой уснул. Доносилось его ровное дыхание. Но что из того, если ты крепко связан? И шевельнуться нет возможности. И казак тяжело вздохнул.

Где-то за шатром, стоящим у дороги, послышались крадущиеся шаги. Арсен насторожился. Кто-то тихо направляется к нему. Кто бы это мог быть? Может, Драган? Ничего не видно.

Неизвестный остановился рядом, словно прислушиваясь. Затем его руки нащупали веревки, которыми Арсен был связан, и казак почувствовал себя свободным. Затаил дыхание, разминая занемевшие руки и ноги. Повернул голову, чтобы увидеть своего спасителя, но заметил лишь темную фигуру, которая быстро исчезла в ночной мгле.

Осторожно, чтобы не зашуметь, Арсен попятился от скалы, под которой дремал часовой, и шмыгнул в кусты. Вдруг перед ним кто-то вскочил на ноги, тихо вскрикнул:

– Ой, кто это?

Арсен узнал голос Яцька. Мигом зажал парню рот рукой. Так вот кто его спаситель!

– Это я, Арсен. Бежим скорей!

Они поползли в темноте. Арсен в душе благодарил паренька за удачное спасение. Смелый воин растет!

Яцько уверенно полз вперед. Юрким ужом проникал сквозь заросли, гибкой куницей миновал преграды, возникающие на их пути. Когда удалились от вражеского лагеря достаточно далеко, остановился, чтобы перевести дух. Арсен схватил его в объятия.

– Спасибо тебе, Яцько, ты опять спас меня! – прошептал на ухо. – Не побоялся пробраться в самое логово врага! Но что бы ты делал, если б часовой проснулся?

– Часовой? Я его что-то не видел. Да и далеко я был от него.

– Как? Он был рядом с тобой, когда ты разрезал на мне веревки…

– Веревки? – еще больше удивился Яцько. – Я не разрезал никаких веревок…

– Так кто же, если не ты?

– Как – кто? Я думал, ты сам…

– Гм, да… – недоумевал Арсен. – Странно… Неужели?..

Невероятная мысль поразила его: неужели Сафар-бей? Но нет, это невозможно!.. Невозможно!..

Тогда кто же? Больше некому… Нет сомнений, Сафар-бей! Наверное, раскололась, раздвоилась его янычарская душа, встревожилась, заметалась совесть – и в сердце все настойчивей, все упорнее застучало давно забытое, а теперь силой обстоятельств воскресшее имя – Ненко. Имя это исподволь начало овладевать сознанием, как второе «я». Пересилит ли, вытеснит ли оно когда-нибудь ненавистное имя – Сафар-бей?