Янник Гранек - Богиня маленьких побед

«Подожди, мне нужно кое-что записать, я сейчас приду». Энн поняла, что если сейчас останется ждать, то потом всю жизнь будет выпрашивать у него милостыню. Когда она вернулась на кухню, Эрнестина, ее гувернантка, обратила внимание на растрепанный вид девушки и незаметно улыбнулась, отнеся бледность девушки на счет замешательства. Домой она ушла, даже не попрощавшись с Лео, а на следующий день, когда он возобновил свои домогательства, прикинулась совершенно безразличной.

Энн взглянула на электронный будильник. Пять минут седьмого. У нее еще оставался целый час перед тем, как бросить вызов новому дню. Молодая женщина протянула руку к прикроватному столику и из кипы книг вытащила наугад какой-то роман.

Родителей пристрастие Энн к чтению приводило в восторг. Из этой малышки точно что-нибудь получится. Конечно, она никогда не будет так блистать, как сын Адамсов, но хотя бы не будет звонить им из полицейского участка. Лео, конечно же, был сыном, которого им очень хотелось бы иметь. Отец с матерью возложили на нее свои маленькие надежды, и она их не разочаровала. У девушки даже не было такого оправдания, как лень: она упорно работала, жадно ловя на их лицах полуулыбки, каждый раз сопровождавшие отличные оценки, но они на них все равно скупились. Стенать по поводу ее недостатков отъявленной тупицы им было намного приятнее. Тем не менее в четырнадцать лет Энн уже говорила на нескольких языках: мать постоянно выговаривала ей за немецкий, считая его слишком «американским», отец полагал, что французский и итальянский дочери хороши только для того, чтобы сделать заказ в ресторане. В подростковом возрасте Энн изливала свой гнев на страницы небольших черных блокнотиков с проставленными на них датами, аккуратно выстроенных на полке в ее комнате. В них она без всякого снисхождения описывала свое окружение. После того как Рэчел «случайно» прочла один из них, Энн взяла в привычку пользоваться стенографией Габельсбергера, которой ее когда-то, в виде игры, обучила бабушка. А свой округлый почерк теперь берегла для домашних заданий.

На выпускном отец без конца поглядывал на часы, а мать в вызывающем декольте оглядывала табун молодых людей. Кто-то из этих прыщеватых юнцов точно мог заинтересоваться ее дочерью. Брак, по всей видимости, стал бы прекрасным решением: говорят, что порой талант на детях отдыхает.

С ее аттестатом Энн вместо Принстона пришлось бы довольствоваться каким-нибудь государственным университетом. Но заморачиваться вопросами гордости семейство Рот не стало: после пары телефонных звонков Энн поступила в их Альма Матер . Перед этим она попыталась было выторговать себе чуть больше свободы, но ей дали понять, что во второй раз подобная возможность в жизни может и не представиться. На третьем курсе в жизни Энн, наконец, появилось редкое сокровище – Уильям, преподававший им литературу. Во втором триместре они были официально представлены родителям, а в третьем стали женихом и невестой. Джордж по достоинству ценил компанию этого молодого человека, который умел так почтительно слушать. И хотя им не грозила блестящая университетская карьера – что еще может быть так лишено амбиций, как английская литература XIX века, – будущие молодожены были достаточно воспитаны для того, чтобы чтить семейные традиции. Уилл был надежен, пунктуален и очень привязан к своей семье. Внешне он выглядел зрелым мужчиной, да и с образом его мышления вполне можно было согласиться. В глазах Энн он, главным образом, обладал двумя преимуществами: в отличие от предыдущих ухажеров Энн был умелым любовником и к тому же владел огромной библиотекой. Рэчел ни единым словом не прокомментировала выбор дочери. В общении с Уильямом она неизменно вела себя вежливо, но даже не пыталась претендовать на какую-то теплоту. Энн вздохнула с облегчением, увидев, что он не поддается на привычный флирт со стороны матери, хотя это могло служить лишь еще одним доказательством полного отсутствия интереса с его стороны.

Девушке понадобилось несколько лет, чтобы смириться с простой истиной: то, что она посчитала разочарованием Рэчел, на самом деле было лишь облегчением. Энн никогда не будет выдающейся женщиной. В отличие от матери, бесславная победа которой заключалась в том, что она произвела на свет совершенно заурядную дочь. Отец мог обрушивать свои чувства на аспирантов, давным-давно смирившись с посредственностью своего чада, пусть даже и относительной.