Янник Гранек - Богиня маленьких побед

– А если я отпраздную Рождество с вами?

– И вы добровольно согласитесь провести вечер с живыми покойниками?

– Таким образом вы выручите меня из беды.

Энн помассировала лицо, чтобы избавиться от избытка эмоций, вовсю пытающихся прорваться наружу. С нее вполне хватало и того, что постоянно приходилось искать оправдания.

– Прекратите немедленно! От этого у вас раньше времени появятся морщины. Почему вы себя таким образом изводите?

– Я не обладаю вашим мужеством, Адель. И всю жизнь только то и делаю, что бегу. Жалкий, никудышный человек.

Адель погладила молодую женщину по руке; от этого ласкового, проникновенного жеста на глаза Энн навернулись слезы.

– Ну нет, чего-чего, а плакать все же не надо! Что это вы сегодня так несчастны?

– Мне слишком стыдно жаловаться. Особенно вам.

– Страдания не имеют ничего общего с состязанием. И траур вполне может принести облегчение. Порой от воспоминаний о человеке, которого больше нет, лучше, чем от его присутствия.

Энн тихо отняла руку. Пожилая дама проецировала на нее свой собственный жизненный опыт. На какое-то мгновение молодая женщина решила, что сможет поделиться с ней своими горестями, но человеческие миры непроницаемы и герметичны, а различия между ними носят неизбежный и неотвратимый характер. Как объяснить Адель, что только что она отказалась разделить ее судьбу? Для миссис Гёдель – которая в конечном счете лишь следовала парадигмам своей эпохи – выбрать в спутники жизни такого человека, как Курт или Лео, всегда подразумевало неизбежную жертву, пусть даже порой и подразумевающую второстепенные преимущества, такие как секс. Чудовища отнимают все, но дают очень и очень мало. Адель по ходу дела растеряла присущую ей природную веселость и лишилась надежды разрешить собственную неполноценность с помощью материнства. Энн понимала подобные чаяния, но отнюдь не была уверена, что это действительно необходимо. Рэчел, ее мать, решила не растворяться – ни в семье, ни в ребенке. Энн восхищалась ее свободой, но ненавидела бескомпромиссность, которой та сопровождалась. В итоге две эти женщины платили за сделанный ими выбор одной и той же монетой – одиночеством. Это суждение тоже оказалось неразрешимым.

– Вам, Энн, нужно вновь отправиться в путешествие. Воспользуйтесь своей свободой. Перед вами открыты врата неограниченных возможностей.

Внезапная боль в боку пригвоздила пожилую даму к подушке. Энн протянула руку к кнопке экстренного вызова медсестры. Адель оттолкнула ее, пытаясь сделать глоток воздуха. После их совместной вылазки черты лица пожилой дамы обострились. Как Энн могла этого не замечать? По ее вине Адель исчерпала все запасы жизненной энергии. И даже принесла в жертву свою последнюю радость: болтовню. Великий Гринч, похититель не только Рождества, но и самой жизни, набирал очки. Молодая женщина подумала об утомительной дороге домой. И спросила себя, дежурит ли сегодня Джейн: распрощавшись с миссис Гёдель, она стрельнет у нее сигаретку. От осознания того, что ей хочется быстрее уйти, стало стыдно. Она почувствовала себя грязной, перепачканной извечной собственной трусостью. Миссис Гёдель вскоре умрет, и Энн хотя бы должна набраться смелости и быть с ней откровенной.

– Я так счастлива, что повстречала вас, Адель. Раньше у меня было ощущение, что я никому не нужна.

Пожилая дама с трудом привстала. На короткое время Энн подумала, что миссис Гёдель исчерпала отведенные ей запасы снисхождения. Но тихий, лишенный привычного сарказма голос Адель ее удивил.

– Мне было бы жаль покидать этот мир, вселив в вашу душу, Энн, это чувство. Я всего лишь крохотное отклонение на вашем жизненном пути. У вас впереди еще много времени, чтобы понять, в чем заключается ваша миссия на этой земле.

Принстон, 15 ноября 1973 года

Моя дорогая Джейн.

Я никогда не была мастерицей писать письма. Но на этот раз у меня есть оправдание за столь долгое молчание. В последние несколько недель я была очень занята. В конце концов я согласилась поступить в дом, где работал садовником Питер. Мне так жаль этих бедных стариков. Им действительно нужна постоянная помощница, особенно несчастной даме. Она прикована к инвалидному креслу. При этом ей приходилось делать покупки и хлопотать по хозяйству. Нетрудно представить, в каком состоянии я увидела дом, когда впервые туда пришла. И быстро поняла, что к должности медсестры мне придется добавить обязанности прислуги, кухарки и сиделки по уходу за престарелыми. Гёдели вместе без малого пятьдесят лет. Такая старая любовь могла бы показаться мне просто чудом, если бы положение, в котором они оказались, было не столь драматичным. Детей у них нет, они ведут очень уединенный образ жизни. Миссис Гёдель это доставляет огромные страдания. Теперь ей есть с кем поговорить, и она от этого в восторге. Такая же болтушка, как и я!