Наталья Горская - Власть нулей. Том 2

Старое кладбище выгодно не только этим. Это как старинная архитектура, которую мало кто променяет на новостройки. Тут можно отыскать такие древние часовни, что живым кажется, будто они совершили переход во времени. Здесь ещё можно найти могилы, где год смерти относится к девятнадцатому столетию. Здесь похоронены мои предки, прабабушки, прадедушки, их братья, сёстры, племянники и прочие многочисленные ветви такого сложного дерева, каким раньше была обычная семья человек этак в тридцать-сорок.

В большинстве наших городов, как ни странно это прозвучит, кладбище – главная достопримечательность. Наш город старый, но ничего в нём не сохранилось от «незапамятных времён». По банальной причине: если что и прокатывалось по нему, то стирало полностью с лица земли. Потом его снова отстраивали, а через какое-то время опять стирали – излюбленное занятие практически всех исторических деятелей. Особенно, великих. Но в России других и не держат. Так что если вам кто проведёт экскурсию и скажет, что вот в этом доме жил такой-то деятель минувших веков – не верьте. Тот дом не уцелел. Всё новое, хотя по обветшалому виду и не скажешь.

Куда тут, в самом деле, ещё пойти? Музеев нет, театров тоже. Даже кинотеатра нет, когда-то было несколько. При «кровавых коммунистах», как шутят старожилы. Нет учебных заведений, хотя когда-то тоже были, эти важные центры притяжения главного ресурса для любого города – молодёжи. В итоге, как у Лермонтова в «Тамбовской казначейше»: «Там зданье лучшее – острог. Короче, славный городок». Редко приезжают узбеки с приевшимися всем аттракционами почему-то «Московского цирка», отчего провинциалам тревожно, что в Москве теперь кроме узбеков никого не осталось. Это больше напоминает представления бродячих артистов, как во времена Шекспира, а не отзвуки столицы. Но мы-то не во времена Шекспира живём. Хотя, кто там знает, что есть время?.. Только на кладбище и ощущаешь его неуловимые смещения и неумолимое движение.

На кладбище можно проследить историю города, биографии его граждан. Ещё остались представители вымирающей породы старух, которые всё про всё в городе знают. В наш век аутизма, когда отсутствие у человека интереса к окружающим его людям стало нормой, принято считать их сплетницами. А им просто интересны люди и реальная жизнь, в то время как не сплетникам глубоко безразлично, что вокруг происходит. Или любопытно, но они это тщательно скрывают, чтобы не прослыть сплетниками.

Эти замечательные старухи могут рассказать о каждой могиле, кто в ней лежит и чем он славен. И это не сухой и казённый рассказ гида, измученного равнодушными к предмету изложения экскурсантами, а живая речь. Любовь к отеческим гробам у них соединена со знанием. Есть среди них такие, которые знают свой род до шестого колена. И не только свой, но и твой! От них можно услышать про своего прадеда или даже прапрадеда: «Как же, как же, помню Ляксея Устиныча. Он нам фундамент дома поправлял». Ты его никогда не видела, даже фотографий от него не осталось, потому что фотография тогда была доступна только царской семье. Но вот он оживает в их нехитрых рассказах, обретает характер и реальные черты. Словно до сих пор живёт где-то…

В 2005-ом году Пасха совпала с Первомаем. Днём солидарности трудящихся, как его называли раньше, или Праздником Весны и Труда, как стали называть позднее. Соседка Маргарита Григорьевна уговорила меня и Маринку сходить с ней на кладбище на могилу её сына. Мы решили пойти не в субботу перед самым Праздником, когда яблоку будет негде упасть, и даже не в пятницу, а в четверг.

Хотя был май на носу, но погода стояла отвратительная. Премерзкая была погода. Неделю назад прошёл сильный снег, потом ударил мороз, который сменила оттепель. Днём было тепло, но пасмурно и сыро, да ещё дождь грозился пойти. Но раз собрались, решили пойти. Тем более, что за поздней Пасхой следует поздняя Троица, когда на кладбище ходить – только комаров кормить. Ужас сколько здесь комаров в июне! Лучше всего перед ранней Троицей: ни снега, ни холодного дождя с ветром, ни проникающего даже через москитную сетку гнуса.

За нами увязался Лёха-Примус. Всю дорогу он канючил деньги, и было никак ему не объяснить, что мы идём на кладбище, а не в магазин, поэтому без денег.

– Экий же ты тупой, Лёша! – окончательно разозлилась на него Маргарита. – Зачем нам на кладбище деньги? Покойникам взятку давать, что ли?

– Мало ли.

– Сколько в вас, в мужиках, дурости! Я не говорю, что в бабах глупости нет – есть и очень даже много, но до вас далеко. Вот зачем тебе деньги? Пропить? Пропить.