Вадим Шефнер - Собрание сочинений в 4 томах. Том 3. Сказки для умных

— Нет, Надя, — бред есть бред. Постарайтесь забыть.

— Я обещаю никогда не напоминать вам о том, о чем вы говорили в бреду. А теперь надо вызвать Врача — вы серьезно больны.

— Врача сюда можно вызвать только по личному наручному прибору, — ответил я. — Но этот прибор — радиоприбор. А пользоваться радио в заповедниках группы «А» запрещено.

— Но ведь это — особый случай, — возразила Надя. — Здесь можно сделать исключение.

— Надя, разве вы не помните, что мы проходили на уроках морали в пятом классе? «Одно допущенное исключение может породить тысячу, тысяча исключений может породить хаос».

— Но что же делать? — чуть не плача спросила Надя.

— Можно прибегнуть к мыслепередаче, — сказал я. — Мыслепередача не имеет к радио никакого отношения. Кому-нибудь из нас надо послать мыслеграмму своему двойнику, и тот сообщит по радио в экскурсионный пункт, что я захворал. Но мне неудобно беспокоить моего двойника — Андрея. Он сейчас и так по горло занят... Может быть, вы свяжетесь со своим двойником?

— У меня нет двойника, — смутясь, ответила Надя. — Когда-то я была влюблена в одного юношу, мы были двойниками, а потом мы поссорились навсегда...

— Простите, что задал неуместный вопрос, — сказал я. — Сейчас пошлю мыслесигнал Андрею.

— Сигнал принят, — ответил Андрей. — Что с тобой?

— Состояние опасности, — сообщил я. — Ты очень занят?

— Очень, — ответил Андрей. — Не спал две ночи. Неполадки на строительстве Главного корпуса. Но это не имеет значения. Объясни, что я должен сделать.

Я поведал ему, что заболел. Он должен связаться с Новосибирским экскурсионным центром. Пусть оттуда пришлют санитарный вертоплан.

— Все будет сделано, — ответил Андрей. — Крепись. Приму меры. Все?

— Все. Мыслепередача окончена.

Надя с волнением следила за мной, стараясь по выражению моего лица догадаться о результатах мыслеобмена.

— Все будет хорошо, Надя, — сказал я ей. — Скоро прибудет помощь. И потом, знаете, нет худа без добра — так говорит старинная пословица.

— Какое же добро в том плохом, что мы сейчас переживаем? — спросила Надя.

— Это я объясню вам когда-нибудь потом, — ответил я и поспешил укрыться с головой, потому что с потолка текло все сильнее. Меня снова начал бить озноб, и я уснул тяжелым и беспокойным сном.

— Вставайте! — разбудила меня Надя. — За нами прилетели!

Она вышла из отсека, я кое-как оделся и покинул домик. Дождь перестал, светало. Было пять часов тридцать две минуты. Нас поразило огромное количество птиц, слетевшихся к домику. Они расклевывали его размокшие стены и крышу. Над поляной висел санитарный вертоплан с красным крестом на брюхе. Вот из этого брюха выдвинулось нечто вроде люльки и спустилось на тросе вниз. Мы сели в люльку, нас подняли, и мы очутились в вертоплане, который сразу лег на обратный курс.

Первым делом Врач повел меня в душевую кабину, и я долго стоял под горячим душем, смывая с себя липкую шоколадно-сахарную массу, которая еще недавно лилась на меня с потолка пряничного домика. Затем я облачился в чистое белье, и меня уложили на койку. Врач приложил к моему лбу ЭСКУЛАППП, и тот сообщил следующее:

«Пятьдесят одна болевая единица по нисходящей. Состояние — А-2 по Гринвальдусу и Вороткевичу. Лечение по схеме Лямбда-прим, семь дробь пять. Дополнительно рекомендуется микстура Каракулина. На продолжительности МИДЖа болезнь не скажется».

— Вот увидите, все будет хорошо, — улыбнулся Врач. — Тем более у вас такая милая Сиделка, — добавил он, указав взглядом на Надю.

Затем он ушел, предварительно дав мне какого-то горьковатого снадобья, от которого мне сразу стало легче. Я взглянул на Надю, сидевшую рядом с моей койкой на пластмассовой табуретке, и сказал ей:

— Надя, идите отдыхать. Ведь вы устали!

Вскоре мы приземлились в Новосибирске, и меня, в сопровождении Нади и Врача, отвезли в больницу. Надя осталась в больнице и ухаживала за мной, буквально не смыкая глаз. Неоднократно ACTAPTА [25] АСТАРТА (Автоматическая Сиделка Трогательного Абриса, Работящая, Терпеливая Абсолютно) — старинный медицинский агрегат. пыталась сменить ее, но Надя каждый раз приказывала ей не вмешиваться, и та покорно удалялась. По утрам, когда температура моя понижалась, Надя читала мне по памяти книги современных писателей и исторические романы, пропуская в последних описание охоты. Однажды, прервав чтение, она спросила меня:

— Вы там, в тайге, как-то сказали, что нет худа без добра. Как это понимать?