Вадим Шефнер - Собрание сочинений в 4 томах. Том 3. Сказки для умных

— Стой! — воскликнул я. — Говори, куда ты меня завлекла! Знай, ни одна военная тайна не выпрыгнет из моих уст! — И я твердо прислонился к стене, не желая идти дальше.

— Не смей со мной так разговаривать! — обиделась Лида. — Никаких тайн твоих мне не нужно!

— А кто все это выстроил под землей? Отвечай, чья это подозрительная работа?

— Все это создал мой отец... Тебе, конечно, это странно. Но мой отец — необыкновенный человек. У него от рождения великий дар: он может создавать все из ничего.

Ошеломленный этим признанием симпатичной Лиды, я отклеился от стены и покорно, как ребенок, заковылял за своей провожатой. Я решил, что такая славная девушка не может быть шпионкой. И потом, признаться, никаких военных тайн я выдать не мог, даже если бы меня пытали или, наоборот, обольщали. Дело в том, что я не знал военных тайн. Хоть я и работал на номерном заводе, но это был завод «Ленхозметаллоштамп № 6» системы Ленбытпотреба. Изготовлялись у нас оцинкованные корыта для домашней стирки, ванночки для купания малолетних детей, баки для питьевой воды и сливные бачки для санузлов.

Вскоре подземный роскошный коридор кончился, и мы вступили в мраморный круглый зал. Из его высоких окон лился яркий свет — это был свет искусственный, но похожий на солнечный. Из этого зала мы вошли в другой, отделанный дубовыми панелями, а потом еще в другой и еще в зал, с хорами и сценой, а потом я и счет потерял анфиладам роскошных комнат и залов. Я шел, разинув рот от удивления, а Лиде было хоть бы хны — она привыкла ко всему такому.

Шаги наши повторяло эхо, мы были совсем одни в этом подземном дворце. Я спросил Лиду, почему нам никто не попадается на пути и много ли народу живет в этом помещении. Она мне спокойно ответила, что живут здесь, под землей, трое людей, что все это принадлежит ее отцу, ну и ей с мамой.

— Весь дворец — на троих! — ахнул я.

— Да, — спокойно подтвердила Лида, — нас здесь только трое.

Вскоре мы миновали беломраморный зал, в котором был большой плавательный бассейн, потом свернули в какой-то коридорчик — и вдруг очутились на обыкновенной лестничной площадке, каких много в ленинградских домах. Мы остановились перед обыкновенной деревянной дверью, обитой коричневой клеенкой, — таких дверей тоже сколько угодно на ленинградских лестницах, и Лида нажала кнопку обыкновенного звонка.

Нам отворила женщина средних лет, еще довольно миловидная и стройная. Мы вошли в прихожую. Никакой особой роскоши здесь не было. Прихожая как прихожая.

— Мама, представляю тебе моего нового знакомого, Василия Васильевича, — заявила Лида. — Он совсем замерзал, ему нужно оказать помощь. — Затем, обращаясь ко мне, добавила: — А маму мою зовут Елизавета Петровна, будьте знакомы.

Затем меня повели в комнату, усадили на диван. Лидина мать велела мне разуться и осмотрела мои ноги. Выяснилось, что ступня правой ноги обморожена и потеряла всякую чувствительность. Елизавета Петровна стала натирать ее какой-то мазью, а потом спиртом. Вскоре я почувствовал очень сильную боль, у меня даже сердце зашлось.

— Потерпите, потерпите, голубчик, — ласково сказала Елизавета Петровна. — А ты, Лида, принеси таз с теплой, но ни в коем случае не горячей водой.

Несмотря на боль, я с интересом рассматривал жилплощадь. Комната была примерно в тридцать метров, обстановка в ней имелась неплохая, но опять-таки без всякой роскоши; ни золота, ни драгоценных украшений я не заметил ни на стенах, ни на потолке. Сквозь тонкие занавески лился свет, хоть и не солнечный, но похожий на дневной. Одна дверь вела в прихожую, другая — в соседнюю комнату.

Вскоре мне немного полегчало. Мне дали шлепанцы, и Лида отвела меня в ванную, рядом с которой находилась уборная. Санузел был отделан белым кафелем, все блистало чистотой, но никакой особой роскоши я и здесь не заметил. Когда я, припадая на обмороженную ногу, вернулся в комнату, там уже был накрыт стол на четыре персоны и даже стоял графинчик с водкой.

Тут из соседней комнаты вышел мужчина средних лет с весьма умным лицом. По виду он походил на инженерно-технического работника. Одет был не шикарно, но чисто. Лида представила нас друг другу. И я узнал, что зовут его Николай Алексеевич.

— Рад видеть гостя из шумного наземного мира в нашем тихом жилище, — сказал он, пожимая мне руку. — Вы пьете?

— Вообще, не пью, но ради такого знакомства приму рюмаху для аппетита, — солидно ответил я, чокаясь с Николаем Алексеевичем, после чего все приступили к ужину.