Татьяна Булатова - На фиг нужен!

– Может быть, ты невнимательно смотришь? – пытала ее свекровь на следующее утро и смело давала советы, как вести себя на опознании.

– Пойдете со мной? – огрызнулась Лариса.

– Что ты, Ларочка! – Надежда Николаевна тут же пошла на попятную: – У меня же сердце не выдержит!

«А мое выдержит!» – решила Лариса и поклялась, что больше никогда не позволит себе так бурно реагировать на эту, в сущности, безобидную процедуру. И потом, она точно знала, уж лучше увидеть Славу мертвого, с таким же задранным к потолку желто-сизым подбородком, чем не увидеть вообще.

Второе опознание прошло для Ларисы фактически незаметно: покойник, представший перед нею, явно был ниже Славы. Об этом свидетельствовала его одежда, разложенная на соседнем столе.

– Это вещи не моего мужа.

– Такое тоже бывает, – заверил ее судмедэксперт и добродушно полюбопытствовал: – Смотрим?

– Не надо, – отказалась Лариса. – Это не он.

– Вы даже не посмотрели, – укоризненно напомнил ей следователь.

– Я и так вижу. – Она указала на выглядывавшую из-под простыни ногу покойника – чуть выше щиколотки синела татуировка. – У моего мужа ничего подобного не было.

– Ну и что? – упирался следователь. – За полтора месяца вполне могло появиться.

– Смотрите, – не выдержал судмедэксперт и откинул простыню с лица, показав визитерам голову, шею и плечи.

– Это не он, – снова повторила Лариса, мельком взглянув на одутловатое лимонно-желтое лицо мужчины, явно когда-то злоупотреблявшего алкоголем.

– Цирроз, – подтвердил ее подозрения эксперт и вернул простыню на место.

– Не везет нам что-то, – пожаловался ему следователь и показал своей спутнице на выход.

– Ищите да обрящете, – обнадежил их судмедэксперт и дружелюбно предупредил: – Не прощаюсь.

– К сожалению, – пробормотала Лариса и, как в прошлый раз, отправилась к поджидавшей ее за воротами машине. – Домой, – автоматически бросила она водителю и с наслаждением вытянула ноги.

– К кому? – шутливо уточнил таксист, не принимая во внимание, откуда вышла его клиентка.

– В смысле?

– У вас есть дом, у меня есть дом, – балагурил водитель. – Хотите, ко мне поедем? Мне лично такие женщины, как вы, очень нравятся.

– Это почему же? – Лариса с любопытством взглянула на таксиста – добродушное лицо, наверняка любимчик женщин, душа компании.

– Да потому же. – Водитель ловко вырулил на шоссе и встал перед стоп-линией. – Опытные, деловые, любого мужика за пояс заткнут. Не то что эти дуры-малолетки, за штанину схватятся и всю жизнь на ней висеть собираются.

– А вам самому-то сколько лет? – заинтересовалась Лариса, впервые столкнувшись с любителем зрелых женщин.

– Мне-то? – разулыбался таксист. – Уже тридцать восемь. А вам, если не секрет?

– Секрет. – Она изменилась в лице: водитель был всего на год ее старше.

«За что мне все это?» – впервые задала себе этот вопрос Лариса и попросила остановить, хотя до дома было довольно далеко. Расплатившись с таксистом, она тут же достала из сумочки зеркало и быстро удостоверилась в том, как сильно изменилось ее лицо. «За полтора месяца я превратилась в старуху, – горько призналась себе Лариса, и в ее душе зашевелилось чувство обиды. – Где тебя черти носят, Славка? – мысленно обратилась она к мужу и взмолилась: – Господи, ну сделай что-нибудь!»

Несколько месяцев от следователя по делу пропавшего Крюкова В.В. не поступало никакой информации. Жизнь шла своим чередом и выглядела практически так же, как и при Славе. Никто – ни соседи, ни просто знакомые – не задавал Ларисе никаких лишних вопросов, в глубине души считая Славу погибшим. Даже дети, казалось ей, смирились с отсутствием отца и все реже и реже интересовались, а наступит ли время, когда тот к ним вернется. Не сдавалась, пожалуй, только свекровь, продолжавшая упорно ставить сыну свечки за здравие и заказывать молебны Николаю Угоднику о находящихся в пути. Но и она к исходу года все чаще и чаще приходила в сумрачное расположение духа и вела с невесткой доверительные беседы, с головой выдававшие ее истинное настроение:

– Сколько ты будешь еще ждать, Лара?

– Столько, сколько потребуется. – Лариса всегда отвечала одно и то же. – А вы?

– И я сколько потребуется, но я мать. А ты – жена. Надо как-то определяться. – Надежда Николаевна опускала глаза.

– Как?

– Вот как-то надо, – неуверенно шелестела свекровь, а Лариса отмечала: дрожит подбородок, того и гляди – расплачется.

– Подождем еще, – успокаивала ее невестка и бродила взглядом по стенам, увешанным фотографиями мужа. – Чуть-чуть…