Татьяна Булатова - На фиг нужен!

– Как раньше, – по-доброму усмехнулся он, памятуя, как всякий раз тридцать первого декабря мать укладывала его в кровать с приходом сумерек, а он сопротивлялся и плакал, а она все равно настаивала и оказывалась права: сдавшись, он проваливался в сон с тем, чтобы очнуться ровно к тому моменту, когда в гостиной уже был накрыт праздничный стол, а под елку выложены подарки от Деда Мороза.

– Не спорь со мной, – шутливо пригрозила Кунеевская сыну, и тот ушел и действительно заснул, как в старые добрые времена.

Проснувшись, Юра посмотрел на часы и обнаружил, что пора собираться, но вставать не хотелось, и он еще какое-то время лежал в темноте, вспоминая свое детство, наполненное страстной любовью родителей друг к другу. Они даже спали обнявшись. А потом он застал отца с чужой женщиной, и детство сразу же закончилось. «Ну, будь ты мужиком, Юрка! С кем не бывает?!» – сказал ему отец и похлопал по плечу, уговаривая молчать, чтобы не расстраивать маму. И Юра поклялся, что не скажет матери ни одного слова, и честно хранил эту страшную тайну, а ведь именно он мог оказаться тем самым человеком, об отсутствии которого сегодня говорила Нинель. «Нина, остановись! Подумай о себе, Нина!» – вспомнил он и быстро поднялся.

Мать ждала его за накрытым столом, уставившись в одну точку. На ней было надето то самое изумрудное шелковое платье. Оно катастрофически не шло ей, подчеркивая не только серый оттенок кожи, но и некрасивую фигуру, с широкой массивной спиной и непропорционально большой грудью.

– Проснулся? – вымученно улыбнулась Нинель Владимировна сыну и протянула ему увесистую коробочку, по форме которой легко было догадаться, что там внутри.

– Часы? – безошибочно определил Юра и открыл крышку: – Ты что, мам, с ума сошла? Это же «Картье»!

– «Картье», – довольная, Кунеевская вышла из-за стола.

– Это же просто Новый год! – Юра никак не мог прийти в себя от материнской щедрости.

– Это не просто Новый год, – поправила Нинель сына и попросила надеть часы.

– С удовольствием, – тут же откликнулся Юра и щелкнул браслетом. В этот момент Кунеевская что-то тихо произнесла, но он не расслышал и переспросил.

– На память, – послушно повторила Нинель и обняла сына.

– Мам, ты чего? – У Юры перехватило дыхание.

– Ничего, – отстранилась от него Кунеевская. – Тебе пора.

– С наступающим! – поздравил он мать перед выходом и попросил, чтобы та открыла подарок ровно в полночь. – А я тебе позвоню.

– Позвони, – странно улыбнулась ему Нинель Владимировна и распахнула перед сыном дверь. – Хорошего тебе Нового года, Юрочка.

– И тебе, мам, – сказал напоследок тот и не оборачиваясь спустился, автоматически отметив, что не услышал, как в двери щелкнул замок.

Ровно в полночь Юрий Юрьевич Кунеевский безуспешно пытался дозвониться до собственной матери. «Не слышит, наверное, или связь плохая», – рассудил он и решил перезвонить чуть позже.

Но позже жизнерадостное веселье товарищей подчинило его себе, оглушило дурацкими тостами, женским смехом, заставило забыть о собственных планах и переключиться на праздник.

С удивительной настойчивостью звонила Нинель Владимировне и Катенька Прахт, пытаясь подтвердить, что они с мужем не пропали и обязательно явятся, только попозже.

– Уснула, наверное. Может, не пойдем? – с надеждой предложил жене Яков, но, как выяснилось, напрасно.

– Пойдем, – сверкнула глазами Катя и, подчинившись невнятной тревоге, вытащила своего благоверного на мороз, вручив пакет с предназначенными для Кунеевской подарками.

– А можно чуть помедленнее? – взмолился взмыленный от быстрой ходьбы супруг и тут же получил тычок в спину:

– Нельзя, Зайчонок! Немного осталось. Не понимаешь, что ли, человек ждет.

Нинель Владимировна Кунеевская и правда ждала своих гостей, лежа на кровати в шелковом изумрудном платье, в полузабытьи ощущая, как покидает ее жизнь, насильственно, путем разных психологических ухищрений поддерживаемая в ней вот уже больше полугода, с того самого момента, когда она открыла дверь в свою спальню и увидела своего Юру с той молодой и наглой, лица которой даже не запомнила. «Зачем?!» – не переставала задавать себе один и тот же вопрос Нинель Владимировна, попутно отмечая, как полоска света перед глазами становится все уже и уже. В этот раз она рассчитала все правильно, выбрав путь, лишенный физических страданий. «Всего-то горсть маленьких таблеточек, и человек сам себя отключает от аппарата искусственного дыхания», – еле заметно улыбалась Нинель Владимировна и вновь гордилась собой, своей безотказной волей и умением проигрывать.