Татьяна Булатова - На фиг нужен!

– И как я должен себя при этом чувствовать? – помрачнев, уставился на жену Рузов. – Как я должен себя чувствовать, если кто-нибудь мне в глаза скажет: «Такой-то хрен трахает твою жену?»

– Но ведь мне могут сказать то же самое! Поэтому, – Машенька вымученно улыбнулась, – мы квиты. Ты знаешь, я даже рада тому, что у тебя кто-то есть. Мне даже легче, потому что я чувствовала себя ужасно перед тобой виноватой, особенно когда приходила домой и видела тебя таким…

– Каким? – усмехнулся Рузов.

– Уставшим… грустным… Сидишь на диване с закрытыми глазами и ждешь, когда я приду.

– А с чего ты решила, что я жду, когда ты придешь? – почти не разжимая губ, проговорил Миша. – Может быть, я так отдыхаю. Силы восстанавливаю… После, так сказать, продолжительных переговоров за закрытыми дверями без участия журналистов. Я понятно изъясняюсь?

– Понятно, – подтвердила Маша и полюбопытствовала: – И давно у тебя эти продолжительные переговоры?

– А у тебя? – Миша почему-то медлил.

– Давно, – честно призналась Машенька.

– И сколько журналистов в этом процессе участвовало? Много?

– Нет, – незаметно для себя солгала Маша. – А у тебя?

– Достаточно. Но тоже давно. Практически с первой недели после свадьбы, – Рузов принципиально решил ничего не утаивать. – Не ожидала?

– Не ожидала, – Машенька побледнела. – И как это тебе? Нормально?

– Нормально. Просто получаешь удовольствие, и все.

– А сейчас кто тебе мешает его получать?

– Ты, – потемнел лицом Миша. – Ты мне мешаешь. Вернее, мешала. Я, конечно, подозревал. Но сама понимаешь: не пойман – не вор… Я их знаю? – резко поменял он тему.

– Нет.

– Так расскажи! – саркастично потребовал Рузов. – Валяй, любимая, облегчи душу.

– Да я и так ее уже облегчила. – Маша оказалась достойным противником. – К тому же рассказывать нечего.

– Нечего или не хочешь?

– И нечего, и не хочу, – дипломатично ушла от ответа Машенька, одновременно преследуя две цели: Мишу не расстраивать и себя не подставлять под удар. Кто знает, как он среагирует?

Безусловно, признание жены Рузова задело. Сразу свой разговор с покойной Эльзой вспомнил: «Больше всего на свете боюсь, что моя Машка так же, как я, по чужим койкам шарится». «Кто? Машка?!» – расхохоталась тогда Эльза и покрутила пальцем у виска. А оказалось – правда. Недооценила, значит, Эльза его жену. Ошиблась… «Правильно говорят, – подумал Миша, – чего больше всего боишься, то и случается. Накаркал, мудак! Не жилось спокойно!»

– Чего молчишь? – насторожилась Машенька, глядя на задумавшегося мужа.

– Вспоминаю, – признался он, еще какое-то время помолчал, а потом ехидно поинтересовался: – Решила мне нос утереть, феминистка сраная? Или ты это не по идейным соображениям? Так просто?

– Так просто, – пытаясь улыбнуться, прошелестела в ответ окончательно растерявшаяся Маша.

– Иди сюда. – Миша показал на место рядом с собой.

– Не хочу. – Машеньке стало страшно.

– Иди сюда, – прорычал Рузов и с силой притянул жену к себе. – Смотри.

Он достал из кармана сотовый и продемонстрировал Маше несколько фотографий столь откровенного характера, что та покраснела.

– А теперь сюрприз! – омерзительно пропел Рузов и запустил видео, на котором совокуплялись двое, периодически посматривая в камеру. – Помнишь, у тебя мечта была снять видео?

Машенька лихорадочно затрясла головой: «Не помню».

– Ну как же не помнишь, любимая? Говорила же: «На память». Все хотела посмотреть, как это выглядит со стороны… Вот, смотри. – Он запустил видео заново.

– Мне неприятно, – попыталась вырваться Маша, но не тут-то было.

– Что естественно, то небезобразно, любимая, – продолжая ерничать, Рузов перелистывал фотографии: – Смотрю вот иногда на досуге, пока ты в своем телефоне роешься, я настраиваюсь…

– На что?

– На выполнение супружеских обязанностей. Специально смотрю, чтобы какой-то драйв был. Не возбуждаешь ты меня, Машка, в последнее время. Приходится вот искусственным образом обеспечивать эрекцию.

– То-то я смотрю, она у тебя такая вяленькая. Не помогают, значит, девочки?

– Почему? Помогают! Будь моя воля, я бы этих девочек пригласил. Не хочешь попробовать?

– Нет, – наотрез отказалась Машенька.

– А зря, – легко пожурил ее Рузов. – Удивительные ощущения, я тебе скажу. Хоть раз в жизни, но попробовать надо. Кстати, одна из них би. – Он ткнул пальцем в фотографию высокой худой брюнетки, как и положено, с большой грудью. – Двадцать семь лет. Замужем. Ребенок. Зовут… – Миша прищурился и выпалил: – Ксюша. И ты ей, кстати, очень нравишься.