Вячеслав Килеса - Истории, рассказанные вчера

Неудивительно: нечистой силе посредственности не нужны, она лучших забрать старается, — поэтому и тебя очередной жертвой наметила. Постараюсь ей помешать, а там — как кривая вывезет.

Взяв у Лиды белый поясок, мама Лиза отправила дочку в читальный зал библиотеки, велев до вечера в общежитии не появляться, — чему Лида охотно повиновалась, безоговорочно вверяя матери свое будущее. И, зайдя вечером в свою комнату, не удивилась, почувствовав запах незнакомых трав.

Наденешь вот это, — мама Лиза подала дочке ее поясок с навязанными на нем узлами, — и будешь носить, не снимая, до дня Богоявления, — а к вечеру приедешь на озеро и, когда появится оборотень, опояшешь его своим поясом. И тогда, если ничто не помешает, Сережа станет обычным человеком.

— Совсем ты пояс испортила, — оттопырила губу Лида. — Да еще эту гадость носить заставляешь! А нельзя, чтобы ты вместо меня на озеро поехала?

— Нельзя, дочка! — с сожалением ответила мама Лиза. — Это — твое дело, ты договор заключила. И не только вместо тебя — я с тобой поехать не могу: оборотень, если что не так, тебя на кусочки разорвет.

— О, господи! — вздрогнула Лида. — Ну почему именно к нашему роду нечистая сила цепляется: то покойник в доме, то ведьма, то оборотень!

— Проклятье на нас лежит, дочка. Триста лет назад великий старец Серафим проклял наш род за злодеяния нашего прапрадеда графа Мудрака, колдуна и некроманта. Это история древняя, Даша ее знает, когда-нибудь и тебе расскажу.

Ладно, облачайся в свой оберег.

Лида неохотно надела пояс, представляя усмешки однокурсников, обсуждающих экстравагантные поясные узлы, — но мама Лиза говорила слишком серьезно, чтобы ее ослушаться.

Следующим утром приехали соседи по комнате, и Лида повезла маму Лизу на вокзал, где, выдержав долгую давку в очереди, купила плацкартный билет на поезд до станции Симферополь.

— Ах, дочка, дочка! — стоя возле вагона и целуя на прощанье Лиду, вздохнула мама Лиза. — Испытание тебе предстоит великое, буду надеяться, что хватит у тебя нашей родовой закваски!

— Мама, я смелая, ты же знаешь!

— Знаю. Это и успокаивает, и пугает, потому что границ своей смелости не видишь. Всего доброго! Храни тебя Бог!

Поезд тронулся, и только когда исчез из вида последний вагон, Лида осознала, что остается один на один с событием невероятным и страшным, и надо собрать все мужество, чтобы выжить.

— Но если все закончится благополучно, Сережа будет мой, — внезапно поняла Лида. — Господи, счастье какое! Девчонки на курсе умрут от зависти!

Заканчивался семестр, и по традиции пятого января в институте состоялся бал, в программу которого входило избрание лучшей танцевальной пары учебного года. Когда-то, еще на третьем курсе, Лиде удалось стать победительницей в танцевальном конкурсе, и она надеялась, что в этом, завершающем году ее учебы в институте, она вновь займет первое место, тем более что Валя, забыв обиду, согласилась ссудить ей в качестве партнера прекрасно танцевавшего Андрея.

Бал получился великолепный: в нем приняли участие даже студенты других харьковских институтов. Возбужденная, с сияющими глазами и выразительным красивым лицом, Лида привлекала всеобщее внимание, и единственное, что смущало (и не только ее, как она поняла по отдельным репликам) — это пояс, уродливо обтягивающий стройный Лидин стан. Поэтому, когда объявили начало танцевального конкурса, Лида, махнув рукой на мамин наказ, быстро поменялась поясками с Валей и с удесятеренной силой ринулась участвовать в конкурсе, став несомненной победительницей. Получив в качестве приза красивую брошь, Лида, с удовольствием принимая поздравления, подошла к Вале — и остолбенела, увидев, как Валя развязывает узлы на поясе, и два из них уже развязала.

Ты что сделала, дура! — закричала Лида, выхватывая у Вали свой пояс.

Но я как лучше хотела, — испуганно ответила Валя. — Ты зачем меня оскорбляешь?

Сдерживая желание залепить Вале пощечину, Лида повернулась и, выйдя из актового зала, где продолжал греметь бал, поехала на трамвае в общежитие.

Присмотревшись, Лида постаралась восстановить развязанные узлы в первоначальном виде, дрожа от мысли, что часть чудодейственной силы пояса наверняка утрачена, и неизвестно, во что выльется это завтра.

Ночь прошла суматошно, в странных, обрывочных снах. Поднявшись с постели, Лида подумала: не сходить ли в церковь, но, вспомнив слова мамы Лизы, что церковь нашему роду не помогает, а чаще наоборот делает, оставила эту мысль и, побродив по аллеям близлежащего парка, отправилась на электричке на встречу с оборотнем.